Премия Рунета-2020
Донецк
+4°
Boom metrics
Общество8 июня 2019 17:55

Личный связист Жукова рассказал, как Маршал Победы любил играть на баяне и танцевать под «Валенки» Руслановой

«Комсомолка» продолжает рассказывать, как живут наши ветераны в Донецке [фото, видео]
Николаю Дубинину довелось еще и в Афганистане повоевать.

Николаю Дубинину довелось еще и в Афганистане повоевать.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

Мы с ним познакомились в тот самый день, когда на Украине толпа прыщавых националистов снесла памятник маршалу Победы – Георгию Жукову. В тот самый день я проведала в Донецке личного связиста Жукова – Дубинина Николая Дмитриевича.

Живая история среди старого хлама

Уютный чистый дворик с кустами роз, какие-то особенно домашние двухэтажные домики. Бросается в глаза окно, заклеенное крест-накрест красной изолентой. Такие снежинки можно встретить на многих донецких окнах, но все же чаще они из прозрачного скотча. Тут клеили из чего было.

Найти квартиру личного связиста Жукова не составило труда. Прямо перед дверью висит табличка за подписью самого маршала Победы, призывающая потомков помнить благодаря кому завоеван мир. Чьей-то паскудной рукой над табличкой выжжена свастика. Дверь в квартиру до сих пор в следах побелки от недавнего ремонта подъезда – вытереть некому. Постучав, я очень долго жду под дверью и когда почти отчаялась дождаться, слышу шаркающие слабые шаги в коридоре, за ними дребезжание ключа в дрожащих руках и, наконец, дверь распахивается.

Какая-то тварь нарисовала знак свастики. Удивляет, почему соседи проходят мимо.

Какая-то тварь нарисовала знак свастики. Удивляет, почему соседи проходят мимо.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

На пороге согнувшись, стоит абсолютно библейский старик – белая борода и такая же белая грива волос в темноте прихожей кажутся нимбом. Мы с большим трудом проходим в комнату – все пространство квартиры, включая коридор и кухню, завалено невообразимым хламом. В одной из комнат этот хлам упирается уже в потолок так, что не видно оконного проема. Какая-то старая мебель, коробки, пустые бутылки, сумки, тряпки и по всему этому бегают несколько любопытных кошек. Пройти можно только боком, рискуя завалить эти баррикады. Здесь даже в голову не придет разуться – давно немытые полы усыпаны не только мусором, но и травой. «Это полынь Дима принес, чтобы у кошек не было блох», - объясняет дедушка.

Вот такой мы застали комнату ветерана. Но тут хоть еще можно пройти.

Вот такой мы застали комнату ветерана. Но тут хоть еще можно пройти.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

В его комнате я с трудом нахожу уголок, чтобы выгрузить принесенные гостинцы и узнаю, что холодильника у ветерана нет. Точнее он есть, но давно уже не работает. Грязный и ржавый он стоит на кухне с такими же ржавыми, давно забытыми, банками. Как не работают и два телевизора в комнате Николая Дмитриевича, откуда-то принесенные все тем же неведомым Димой. На всем, что окружает нас, слежавшийся махровый слой пыли. Такой, которая образовывается ни за день, ни за два.

Вот и все его собеседники. В коридоре бегают еще несколько.

Вот и все его собеседники. В коридоре бегают еще несколько.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

- Весь этот хлам тянет в квартиру сын, он болен, что-то с психикой, вот и несет все, что обнаружит на улице, говорит, а вдруг пригодится, - объясняет дедушка, присаживаясь на диван. – Но он хороший, не бросает меня. Вот вареников мне принес каких-то, а я их жевать не могу, засохшие они. Мне ведь уже 86 лет! Тройничный нерв болит уже давно, если надкусить твердое, боль такая, что хоть вой. Это все еще с войны, вон вся голова посечена, в шрамах.

Признался, что есть это он не смог - болит тройничный нерв.

Признался, что есть это он не смог - болит тройничный нерв.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

В алюминиевой кастрюльке и впрямь лежат серые вареники, даже на вид уже давно резиновые. Второй час дня, а Николай Дмитриевич еще ничего не кушал.

Вот это обнаружилось на кухне.

Вот это обнаружилось на кухне.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

Вот такой пейзаж тут повсюду - тоска и запустение.

Вот такой пейзаж тут повсюду - тоска и запустение.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

Стал сыном полка

Родился Николай Дмитриевич под Курском в селе Прохоровка. Из большой семьи – шесть детей, отец, мать – в войну уцелел только он.

- Многие мои сверстники были угнаны в Германию. Отец погиб при форсировании Дуная, братья и сестры тоже все полегли. Мать была в концентрационном лагере Кёнигсберг, больше мы с ней не виделись. А мне повезло, я попал к нашим. Приняли меня, как сына полка и стал я передавать донесения, - рассказывает он. - Курская область большая, а я знал, где какое расположение стоит. Известно, лучшие разведчики и связисты — это дети, на них никто не подумает. Там я и немецкий выучил, нам специалистов давали, чтобы обучали. Мы, детвора, умели и гранаты кидать, и патроны заряжать. Сколько среди нас калек было – тот без глаза, тот без пальцев… В числе прочих моих обязанностей, было держать в сохранности баян Жукова. Он очень хорошо играл на баяне. Это уже во время войны выучился. После сильных боев, закрывался, никого не пускал и танцевал под эти самые «Валенки». Охрана стояла, никого не пускала, будь там хоть Конев, хоть Рокоссовский. Однажды даже сам аккомпанировал Руслановой! У меня тоже баян есть «Тембр», который мне после войны подарили. Когда-то я хорошо играл и пел, окончил консерваторию в Москве, у меня был прекрасный тенор, да куда уж сейчас.

Выцветшее счастливое прошлое.

Выцветшее счастливое прошлое.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

Когда-то Николай Дмитриевич прекрасно играл на этом баяне.

Когда-то Николай Дмитриевич прекрасно играл на этом баяне.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

Кстати, 2 мая 1945 года у стен Рейхстага был концерт. Выступала на нем в числе прочих и Лидия Русланова со своими «Валенками». «А сейчас Валенки, не подшиты, стареньки, которые до самого Берлина дошагали!» - так она объявила тогда свою песню. Фронтовики слушали и плакали, не стесняясь своих слез. А после Георгий Жуков снял со своей груди орден и вручил Руслановой.

На пиджаке Николая Дмитриевича тоже полно наград.

- Да тут уже многих нет. Димка какие пооткручивал, куда-то отнес. Но самая дорогая вот эта, - старик показывает на медаль с профилем Сталина. – Ее вручали за победу над Германией.

Каких-то медалей на пиджаке уже нет.

Каких-то медалей на пиджаке уже нет.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

Инвалид помогает инвалиду

Среди медалей есть награды за Афганистан, где ему тоже довелось служить.

- Приказали, пошел воевать, я – человек военный, Родина сказала – надо, ответил - есть. За что наградили? Что мы их освободили и они стали жить по-человечески, - говорит Николай Дмитриевич. – А мы вот стали жить по-скотски. Была страна у нас Советский союз, а сейчас что? Я хоть и в квартире живу, но долгов по ней…страшный суд. Тянутся еще с прошлых лет. Нужно было добиваться, ходить, а я уж не в силах. Куда обращаться, я не знаю. Все нас забросили. Вот мои друзья уже давно умерли, один я торчу черт-те для чего на свете.

Так выглядит кухня ветерана.

Так выглядит кухня ветерана.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

А это холодильник. Не работает, но другого нет.

А это холодильник. Не работает, но другого нет.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

На мое удивление долгам отвечает, что все положенные ему выплаты получает сын.

– У меня уже глаза не видят, руки плохо слушаются, - вздыхает он. – Когда что приносят, сын берет, а что он там платит – я не знаю. Он тоже инвалид. Сегодня он в храме, помогает там священникам. То цветы его просят посадить у церкви, то еще что-то. Они ему за это что-нибудь дают, а он со мной делится. Ему тоже тяжело, пенсия у него по инвалидности – гроши, а трудоустроиться он нигде с инвалидностью не может. А больше к нам никто и не приходит, не помогает. Сам я и купаюсь, бывает соберусь с силами, наберу воды в чайник, нагрею, помоюсь.

То есть один инвалид находится на попечении другого и тот худо-бедно ухаживает за ним. Николай Дмитриевич уже несколько лет не был на улице, говорит – просто некому его вывести. Сын тоже не в состоянии. Когда-то была жена, но ее уже больше 12 лет нет на свете. Других родных у Дубинина нет.

Грамоту на юбилей принесли

- Ну может хоть кто-то за это время интересовался, как вы живете? Депутаты, власть, ветеранские организации? – я еще не теряю последней надежды. - Знаете, если вас выкупать, подстричь шевелюру, вымыть комнату, проветрить и приготовить горячего, то вы бы еще были молодцом.

- А может, - соглашается он со мной. - Да только кто это будет делать? Когда ходил, был всем нужен, а сейчас - никому. Врача тоже давно не было. Хотя один раз меня все же проведали на 85 лет. Принесли грамоту.

Когда-то всем был нужен, сейчас не заходит никто - говорит ветеран.

Когда-то всем был нужен, сейчас не заходит никто - говорит ветеран.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

На пианино среди кучи случайных вещей он находит грамоту в файлике. Администрация Пролетарского района, а также районная организация ветеранов поздравляла в прошлом году его с юбилеем. Я рассматриваю листик в вензелях и розах в мятом файлике и думаю: значит не исчез Николай Дмитриевич из списков чиновников, раз приходили к нему. А если приходили, то неужели не видели, в каких условиях живет ветеран? Не поинтересовались, требуется ли помощь по хозяйству? Давно ли ел и что именно?

Грамоту вручали в прошлом году.

Грамоту вручали в прошлом году.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

Одна из самых дорогих Николаю Дмитриевичу наград.

Одна из самых дорогих Николаю Дмитриевичу наград.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

В ближайшие выходные «Комсомолка» собирается к Николаю Дмитриевичу поменять постельное белье ветерану, покормить его горячим обедом, замазать фашистскую свастику у двери и прочее. Но хочется верить, что администрация опередит нас и создаст Николаю Дмитриевичу человеческие условия. Сколько таких стариков осталось и много ли им надо?