Американский режиссер Ольга Шехтер о фильме "Война снайпера", где снялся Деки : Я дала им таблетку правды
Шехтер: войти в доверие к Деки было сложно. ФОТО: Кадр из фильма
Ольга Шехтер – американский кинорежиссер и оператор русского происхождения. В июне 2018 года состоялась мировая кинопремьера ее документального фильма «Война снайпера». В фильме рассказывается история сербского добровольца, снайпера Деяна Берича ( Деки), который воюет на стороне республик Донбасса.
Фильм уже взял ряд наград на международных кинофестивалях в США: The Arizona International Film Festival (лучший иностранный документальный фильм), Riverside International Film Festival (лучший документальный фильм, лучший монтаж, лучшая операторская работа), Lower East Side Film Festival (лучший документальный фильм), Lift of New-York Film Festival (номинирован на премию за лучший документальный фильм сезона).
О том, как снимался фильм, о реакции на него в разных странах и его влиянии на общественное мнение Ольга рассказала мне в интервью по видео-связи. За ее окном шумит Нью-Йорк, а у меня вдалеке слышны пулеметные очереди. Беседуя с этой красивой хрупкой девушкой, я восхищаюсь ее смелостью и дерзостью рассказать всему миру правду о нашей войне.
«Мы были уверены, что встретим российскую армию в Донбассе»
– В 2016 году я оканчивала школу документалистики (до этого я работала тележурналистом), и в качестве дипломной работы нужно было сделать короткометражный фильм, – начинает рассказ Ольга. – В то время события на Украине еще были на слуху в Америке, и я за ними с интересом следила. Так мы с моим сокурсником-колумбийцем Сантьяго сначала отправились в Киев, а затем в Славянск и Краматорск. А потом собрались в Донецк: нам казалось правильным показать обе стороны конфликта. Но мы были готовы встретить здесь российскую армию. Нас, конечно, отговаривали на Украине ехать в ДНР. Пугали арестами. Поэтому мы придумали несколько историй о себе. Донецким пограничникам мы рассказали, что дедушка Сантьяго был коммунистом, и внук приехал бороться с фашизмом. А сотрудникам Министерства информации ДНР, которые нас встречали и помогали, что я – русская журналистка, а Сантьяго – немой оператор (улыбается). Конечно же, наша ложь вскрылась очень быстро, но мы объяснили, что приехали с добрыми намерениями, и нам поверили.
Ольга на сгоревшем рынке «Сокол» в свой первый приезд в Донецк. ФОТО: Архив автора
Я очень хорошо помню наш первый день в Донецке. Мы взяли такси до гостиницы, я снимала город, пока мы ехали. Таксист стал рассказывать о войне, о своей семье, о том, как потерял бизнес. Он говорил спокойно, а по его лицу текли слезы. Так мы потихоньку окунались в эту реальность. На следующий день сотрудники Министерства информации показывали нам разрушенные районы, картинка выглядела очень эффектно в камере. А потом прогремели взрывы, и мы поехали в их направлении на рынок «Сокол». Там погибли мирные жители, и это произвело на нас неизгладимое впечатление. Тут-то мы поняли, что находимся на войне. Когда я вернулась в Нью-Йорк и рассказывала правду об увиденном, мне никто не верил. Впервые в жизни я столкнулась с такой чудовищной несправедливостью. Меня не покидала идея вернуться в Донецк и снять полнометражный фильм, потому что мое сердце болело за эту землю.
– А какова судьба вашего дипломного фильма?
– Он был настолько правдивым, что выглядел пропагандистским. Там было много интервью с пострадавшими местными жителями. Это как шок-терапия. Ты не можешь это показать, потому что люди не готовы, у них в голове другая картинка.
– Расскажите о том, как вы вернулись в Донецк
– Было несколько поездок сюда, в общей сложности я провела в ДНР восемь месяцев. Американский волонтер и блогер Зак Новак познакомил нас с Деяном Беричем.
Нам нужен был герой, через которого мы покажем эту войну. В кабинете Деки висели флаги Советского союза и Северной Кореи, портрет Слобадана Милошевича. Мы увидели в нем настоящего борца против системы, радикального персонажа, который будет интересен американцам. Войти к нему в доверие было сложно: он все думал, что мы шпионы.
Вообще, мы сталкивались с недоверием со всех сторон. Меня приглашали в ФБР, его сотрудники интересовались, чем мы занимались в Донецке, смотрели отснятый материал. И нас это подстегивало: значит, мы делаем что-то стоящее, раз такое внимание к нашей работе. Со временем Деки стал брать нас на передовую.
Деки и Ольга на съемках фильма. ФОТО: Архив автора
В это время в социальных сетях ему начал писать мариупольский снайпер, угрожал убийством мирных жителей и приглашал на дуэли. Так появилась стержневая сюжетная линия. Когда Деки уничтожил того снайпера, я тоже была на передовой. Постепенно Деки привык к моему присутствию, и я стала задавать ему провокационные вопросы. Помню, я сказала ему, что весь Западный мир смотрит на него, как на фашиста. Мне нужно было занять позицию американского журналиста, уколоть его.
Больше всего наград фильм получил в США
– Расскажите о творческой стороне создания фильма
– Мы долго работали над фильмом, много спорили с моим монтажером, который родом из Одессы. Он проникся тем, что происходит в Донецке, но все равно негативно относился к Деки.
И это сыграло на руку, потому что мы искали золотую середину. Он, к примеру, не считал нужным показывать человеческие качества Деки. А я, наоборот, хотела опустить некоторые моменты, которые показывают жестокую натуру войны. Например, когда Деки сообщает, что уничтожил девять врагов. Американцев ведь никогда не касалась война и они, конечно, видят в этом бесчеловечность и жестокость. В процессе работы мы поняли, что все равно для кого-то Деки будет героем, а для кого-то – убийцей, и в фильме должен быть баланс между одним и другим. Ведь в начале фильма Деки сам говорит, что грань очень тонка.
– Какая реакция на фильм в мире?
– Первый кинофестиваль, в котором участвовал фильм, проходил в Санта-Барбаре в США. Присутствовало около полутысячи человек, в основном пожилого возраста, которые хорошо помнят эпоху «холодной войны».
Перед показом чувствовалось сильное напряжение. После просмотра несколько мгновений зрители молчали, а потом долго аплодировали. Всем была интересна дальнейшая судьба Деки, они видели в нем трагичного героя. Также американцы были удивлены, что во время парада на День Победы люди идут с флагами ДНР и России. Спрашивали: «Неужели они участвуют в параде добровольно?».
В Европе фильм не приняли. Я отправила его примерно на 50 фестивалей, и они все отказали мне. Лишь в Италии его допустили к участию в кинофестивале, но об итогах я еще не знаю. Недавно в Германии показали новостной сюжет о фильме. Европа, видимо, находясь близко к войне, не понимает, какую позицию занять.
Обычные люди воспринимают Деки своим героем. ФОТО: Кадр из фильма
В Москве на кинофестивале «Докер» в жюри был немец, он демонстративно вышел посреди показа фильма из зала, нарушив все правила. Я посещала показ каждого фильма, который показывали на «Докере». Залы были полупустые. А во время показа «Войны снайпера» зал был полон: люди стояли, сидели на ступеньках. Жюри могло бы дать нам хотя бы приз аудитории.
Я очень разочаровалась в их политике, не думаю, что они честно оценивают фильмы. Ни в Москве, ни в Крыму фильм не взял никаких значимых наград. Но в Крыму ему дали приз прессы и Владислава Микоши, на чем настояла европейская журналистка. Мне кажется, у них есть какой-то страх, но я не живу в России и не понимаю его природу. Ведь этот фильм о том, что касается России непосредственно. Деки ваш герой. Но очень мало смелых людей в России. Я была приятно удивлена тем, что американское сообщество документалистов оценивает фильмы объективнее. Они просто видят хороший продукт и независимое кино.
«Мне поступали деловые предложения от людей, оппозиционных Путину»
– Неужели в России открещиваются от Деки?
– Я увидела, что обычные люди воспринимают Деки своим героем. Каждый день я получаю десятки писем от жителей России, ДНР и Сербии. Мне даже кажется, что сербы самые большие патриоты России, со всего мира они пишут мне.
– Как вы думаете, поменял ли фильм что-то в общественном мнении?
– Я уверена, что да. В начале фильма Деки говорит, что США и НАТО – самое большое зло в мире. Американцы смотрят, для них это так предсказуемо, они заглатывают эту наживку. А потом постепенно они видят другую сторону. Мы им показываем, что это не российские солдаты воюют, а местные парни, которые раньше были шахтерами, бизнесменами, строителями.
Показываем человечность в образе героя, который для них изначально представляется монстром. В начало фильма я хотела поставить сцену с горловчанкой Анной Тув, на глазах которой погиб муж и дочь, а она сама лишилась руки. Но моя преподаватель мне сказала: «Минимум вызывающих жалость сцен. Ты должна сделать красивый пирог. И в этот пирог положи таблетку правды, чтобы они ее съели и не заметили». Я думаю, что это получилось сделать.
– Вы посещаете множество кинофестивалей. Есть ли интерес среди документалистов к гражданской войне на Украине?
– Об Украине много фильмов, но они все проукраинские и проамериканские. Эта тема до сих пор популярна. Все хотят видеть, что Россия делает что-то не так. И эти фильмы подтверждают то, во что они верят. Если идешь против волны, это очень сложно.
Я хочу продолжить делать фильмы, которые связаны с Россией, потому что я вижу, сколько несправедливых обвинений направлено в ее сторону. Хочется хоть чуть-чуть переломить ситуацию. Но таких людей, как я, очень мало. Легче простого поехать на Украину и сделать фильм о том, как Россия забрала Крым и оккупировала Донбасс. Очернить Россию и заработать себе бонусы. Ко мне поступали предложения от людей, оппозиционных Путину. Если я приму их, моя карьера взлетит, я хорошо заработаю, о моем фильме будут писать хвалебные отзывы. Но я никогда этого не сделаю. У меня болит сердце за то, что происходит в мире, и я хочу сблизить две стороны, а не еще больше их отдалить друг от друга.