Премия Рунета-2020
Донецк
+10°
Boom metrics

Телеведущий Андрей Максимов: «Люди верят в рейтинг. Это серьезная беда, потому что из-за этого очень портятся программы»

О доверии россиян, антихудожественности нашего ТВ и о том, что люди ругают телевидение, его не смотря
Телеведущий Андрей Максимов говорит, что футбол - это единственное подлинное реалити-шоу на телевидении

Телеведущий Андрей Максимов говорит, что футбол - это единственное подлинное реалити-шоу на телевидении

Фото: Иван ВИСЛОВ

В прямом эфире радио КП ведущие «Комсомолки» Елена Ханга и Николай Никулин обсуждают с писателем и режиссером Андреем Максимовым, что ждать от новых ТВ-программ в наступившем сезоне.

Ханга:

- Здравствуйте! Мы вместе с Николаем Никулиным поговорим о том, что новый сезон нам готовит. У нас в гостях писатель, режиссер, телеведущий Андрей Максимов.

Максимов:

- Добрый вечер! Я узнал о чем мы будем говорить с Леной, три минуты назад. И я поэтому предлагаю говорить про все, про что вам интересно говорить. Я не очень хороший эксперт, потому что я очень мало смотрю телевизор. Никулин:

- Мы эти тенденции обсудим. Новый сезон начался. Новые программы. «Метла», у Соловьева свое воскресенье ток-шоу выходит. Кстати, Андрей был участником самого первого выпуска этой программы.

Максимов:

- Я не был участником самого первого ток-шоу. Это называется началом политического года. И я не почувствовал никакой новизны. Я с огромным уважением отношусь к Володе Соловьеву и считаю его одним из лучших наших ведущих. Я с удовольствием пришел, сказал какие-то нелепости, как это положено. Но никаких особых впечатлений у меня не осталось.

Ханга:

- Я где-то прочитала, что был опрос общественного мнения. И 35 процентов наших граждан доверяют новостям телевидения.

Максимов:

- Это много или мало? Я думаю, что 90 процентов наших граждан не доверяют никому. Даже собственной жене. Мы живем в стране, где никто и никому не верит.

Ханга:

- Мы с вами вышли из советского времени. И мы доверяли…

Максимов:

- Никогда в жизни!

Ханга:

- Как это?

Максимов:

- Что вы! Нам говорили, что мы живем в прекрасной стране, а мы не знали, где мы живем? Мне кажется, русские люди всегда, они этим и отличаются, они с большим трудом доверяют сами себе. И больше никому. Это совершенно нормальная ситуация.

А потом они опрометью доверяют Борису Николаевичу Ельцину. Все! Доверяют, бегут. Обманули. И все говорят, что так и думали. И начинают доверять кому-нибудь другому.

Такая жизнь у нас. Мы такие люди. Дело не в телевидении. Если говорить серьезно, если человек хочет понять объективную картину дня, он должен посмотреть много разных новостей. Если ты смотришь телеканал «Дождь», ты ничего не знаешь, что делал Путин и Медведев. Если ты смотришь Первый, ты ничего не знаешь о том, что делала оппозиция.

Ханга:

- А если ты смотришь РЕН ТВ?

Максимов:

- Ты знаешь кое-что из того, что делала оппозиция, кое-что из того, что делали Путин и Медведев. И когда это все вместе собирается, вот тогда будет картина дня. Хотя я никогда не понимал, зачем нужно знать картину дня новостную. Мне это непонятно.

Ханга:

- Как это?

Максимов:

- Зачем?

Никулин:

- А какова функция телевидения? Разве не информировать?

Максимов:

- Информировать, просвещать и развлекать. Это вопрос для меня… Меня всегда удивляло, когда люди страдают по поводу… Я думаю, что подавляющее количество информации, которая идет в новостях, не имеет к нам никакого отношения. Но люди смотрят.

Ханга:

- Вспомните, как в советское время: программа «Время»! Тихо! Скоро будут новости.

Максимов:

- Да. По всем трем каналам. Но при этом прекрасно понимали, что это не имеет к нам отношения. Сейчас тоже. Очень мало новостей. Да, повысилось ЖКХ. Имеет ко мне отношение. Сирия бомбит кого-то. Никакого отношения.

Ханга:

- Косвенно.

Максимов:

- Никакого.

Ханга:

- Может начаться война. Турция же часть НАТО…

Максимов:

- Начнется война. Я ничего не могу сделать. Мне все время рассказывают про события, я ничего не могу сделать. Мы в свое время, когда делали программу «Времечко», идея Новоженова, она и состояла в том, чтобы рассказывать новости, на которые мы можем как-то повлиять.

Ханга:

- Я слышала, что рейтинги падают. Не на конкретном канале, а на всех федеральных. Народ уходит в интернет.

Максимов:

- Я поддерживаю мнение моего хорошего знакомого и товарища Михал Михалыча Жванецкого, который говорит, что рейтинг – это послание от тупых тупым. Я ровно так думаю про рейтинги. Это такая вера. Телевизионные люди верят в рейтинги. Они не имеют никакого значения. Я всегда пытался и пытаюсь, сейчас с меньшим успехом, чем раньше, делать передачу для тех, кого мало или много. Я стараюсь про это не думать вообще.

Что такое рейтинг? Это стоит такая штучка в телевизоре человека и посылает сигналы куда-то. Поскольку в Москве таких аппаратиков то ли пятьсот, то ли шестьсот, и когда пять бабушек уезжает на лето на дачу, то рейтинги рушатся, я не могу к этому относиться серьезно. Я понимаю, что верить во что-то надо. Люди верят в рейтинг. Это серьезная беда, потому что из-за этого очень портятся программы. И когда все программы рассчитаны только на дураков, мне кажется, это неправильно.

Никулин:

- А вы учитываете вкус своего зрителя? Какой он?

Максимов:

- Никогда не учитываю. Я всегда делаю те передачи, которые мне интересны. С другой стороны, то, что мне интересно, спокойные, нормальные, уравновешенные разговоры с другими людьми - сегодня не востребованы. Поэтому я делаю, к сожалению, гораздо меньше, чем я хотел. И чем могу. Но я вынужден ждать того времени, когда это все будет востребовано.

Ханга:

- У нас звонок.

- Здравствуйте! Меня зовут Беслан. Я стал большим поклонником телеканала «Россия»! С 98-го года. И в Чеченской республике, откуда я звоню, было время, у нас мобильники появились с 2005 года. И было время, когда я смотрел передачу «Мужчина и женщина», передачу «Пресс-клуб», не мечтая о том, что буду говорить с Андреем Марковичем. Спасибо, Лена и Николай!

Программа «Дежурный по стране». Наверняка эта беседа длится больше часа. Окончательный монтаж делает АТВ или телеканал «Россия»?

Максимов:

- Если вы меня спрашиваете только про это, не спрашиваете, режут или не режут, то отвечаю: монтаж делает замечательный редактор Авторского телевидения Люда Сатуш. Я должен вам сказать, я проводил такие эксперименты, я приглашал людей в студию. Не режется ничего острое. Я не знаю, почему. Очень много разговоров о цензуре. И, наверное, они справедливы. Но я колумнист «Российской газеты», единственной в моей жизни газеты. Я работал в «Комсомольской правде» долгое время… В «Российской» меня не правят вообще. Причем, я уже говорю: правьте! Там могут быть какие-то нелепости.

Программа «Дежурный по стране» выходит на государственном канале. Она не режется. То, что читает Михал Михалыч, сильно режется, потому что мы договорились так, что он будет читать, проверяя на аудиторию. Он читает, не рассчитывая на то, что все это войдет в передачу. И режутся всякие «а-а», «м-м», «э-э» и повторы. Но там бывают шутки. И я выхожу и понимаю, что ну вот все! «Мы все опущены», - говорит Жванецкий в последней программе. Я видел опущенных людей в армии, которые держались за стол, их не сажали… И вот мы все опущены. Я уверен, что это вырезается. Это остается. И если это остается, то тогда чего режут-то?

Ханга:

- А почему вам это позволяют? А другим нет?

Максимов:

- Я понятия не имею. Кого мне спрашивать об этом? Мы делаем программу абсолютно честно. Оба.

Ханга:

- И в новом сезоне вы будете продолжать так же делать?

Максимов:

- Пока да. Причем, все время нас подозревают, что нас закроют. Все, кроме Олега Борисовича Добродеева.

Ханга:

- У нас звонок от Юрия.

- Здравствуйте! Была передача, когда обсуждали алкогольную тему. Вы, наверное, помните? Там Жданов приходил. Это было давно, на Первом, по-моему. Я ее смотрел через интернет.

Максимов:

- Да…

- Там вы говорили про то, что пьянство - плохо и ничего поделать нельзя.

Максимов:

- Я не говорил, что пьянство плохо никогда.

- Я другое хотел сказать. Допустим, новости на нас влияют или мы на новости, мнение людей, которые в телевизоре, влияют ли на население… Я глубоко убежден в том, что влияют. Причем, напрямую. Я не верю в то, что вдруг за последние двадцать лет люди стали алкоголиками и дебилами. Я считаю, что это делает с нами телевидение.

Второй вопрос. Почему люди, которые работают на телевизоре, не имеют совести…

Ханга:

- А что вы имеете в виду? Рекламу пива?

- Очень легко. Например, я делаю что-то неправильно в жизни. Пью сильно, курю… Детей убиваю.

Ханга:

- О, господи!

- И меня пригласили на телевидение. Я артист. Почему во мне должно быть столько совести, чтобы гордиться этим? Обосновывать?

Ханга:

- То есть, вас раздражают ток-шоу, на которые приходят аморальные люди и с упоением рассказывают, что они делают?

- Я считаю, что в телевизоре, когда тебя слушают миллионы, нужно говорить только то, что ты считаешь правильно в принципе.

Максимов:

- Так люди же разные. Считают правильным разное.

- Вот я вижу, что так получилось, что за последние двадцать лет у нас все правильное…

Ханга:

- Хорошо. Новый сезон наступил. Что вам нравится в новой сетке?

- То, что я ее не смотрю.

Максимов:

- Это удивительная тенденция, когда люди ругают телевидение, его не смотря. Причем, вы так никогда не скажете про газету. Мне кажется, если человек позволяет самому себе, чтобы на него влиял телевизор, это проблему к нему, а не к телевизору.

Никулин:

- У нас в газете на шестом этаже в отделе «Телевидение» два корреспондента ходили и снимались в различных сериалах. И написали об этом заметки. Если кому-то интересно, как это снимается, почитайте. Вполне профессионально. Да, можно сколько угодно ругать, говорить, что уровень у нас не тот, что мы не снимаем так, как снимают на Западе. Но, тем не менее, люди стараются. И делают довольно качественный продукт.

Максимов:

- Люди делают категорически не качественный продукт. Это другая история. Это не история про новости. Что касается сериалов, на которые я периодически попадаю, потому что бываю дома, это серьезная проблема. Мы уже совершенно перестаем отличать хорошую актерскую игру от плохой. И это ужасно. В свое время я спросил Сергея Юрского, чем отличаются молодые актеры, когда он начинал и сейчас. Он сказал, что сейчас перестали гримироваться. Я сначала не понял, в чем дело. Потом, на самом деле… перестали делать из себя других людей. Это серьезная история. Люди перестали перевоплощаться. И, мне кажется, самая главная проблема телевидения – это проблема художественная, а не новостная. Отсутствие художественных программ.

Никулин:

- И вкуса, судя по всему.

Максимов:

- Вкус – понятие относительное. Это понятие спорное. Просто есть какие-то… Люди понимают и знают, на самом деле, когда артист играет хорошо, а когда плохо. В наших сериалах почему-то хорошие артисты играют ужасно. Причем, артисты хорошие и знаменитые.

Ханга:

- Может, их ставят в такие условия? Когда за один день надо снять четыре серии…

Максимов:

- Это, с одной стороны. Я очень надеюсь. С 14 числа начинается фильм «Жизнь и судьба», который делал Сергей Урсуляк и продюсер Женя Попов. Мы работаем над одной работой вместе и я вижу, как он относится к делу. Вот Урсуляк говорит, что он снимает сериал, как художественное кино. Я не помню, сколько именно. Он снимает столько минут в день, сколько снимают, когда художественное кино. Но это нужен Женя Попов, который продюсер, который разрешает так делать. Потому что это очень невыгодно. Дорого. Я надеюсь, что этот сериал, как и сериал «Ликвидация», например, Урсуляка, будет явление художественное.

Никулин:

- Все ждут этого сериала.

Ханга:

- У нас звонок от Олега.

- Добрый вечер! Я, видимо, принадлежу к тем людям, а такие уже есть, которые несколько лет уже не включают телевизор. Вообще. У меня роскошный кинотеатр.

Максимов:

- А зачем вы нас слушаете?

- Вас? Потому что я люблю «Комсомольскую правду». И читаю ее регулярно. Маленькая деталь, у меня есть юбилейный номер и пригласительный билет в Колонный зал по поводу юбилея газеты.

Я ценю «Комсомолку» и помню всех журналистов. Губарев, Репин, Голованов, Песков ныне здравствующий… Сейчас я читаю только «Толстушку». И, честно говоря, меня в «Комсомолке» раздражает реклама. Меня считают за идиота.

Максимов:

- А вы считаете, пресса должна быть свободной или зависимой?

- Пресса должна быть независимой.

Максимов:

- А вы понимаете, если в прессе нет рекламы, то она будет от кого-то зависеть.

- У «Комсомолки» был тираж 19 миллионов, то она была окупаема без всякой рекламы.

Максимов:

- Она не была окупаемой. В это время я работал в «Комсомольской правде». Она финансировалась ЦК комсомола.

- Но, тем не менее, это была независимая газета.

Максимов:

- Да перестаньте! Я работал в это время в отделе культуры вместе с Виктором Сергеевичем Липатовым. Вы поймите, реклама – это возможность газете быть независимой.

- Тогда надо газету субсидировать.

Максимов:

- Гениально! Вы готовы?

- Да!

Максимов:

- Оставьте ваш телефон. Думаю, что Андрей Дятлов…

- Я буду ежемесячно с пенсии посылать вам денежку.

Максимов:

- Боюсь, что газета тогда не выйдет ни одного дня.

Ханга:

- Спасибо. Следующий звонок.

- Здравствуйте. Услышал вашу программу. Вы обсуждаете тематику сериалов, которые транслируются по телевизору. Я имел отношение к работе в кинематографе. В 2005 году начал работать механиком операторской тележки. Начиналось все это с творческого подхода. В конце концов убедился в том, что медийность, рейтинг влияет на то, что мы смотрим. И сейчас идет гонка за временем…

Максимов:

- Я довольно много езжу по разным городам со своими книжками. И меня все время спрашивают, почему у нас такие плохие сериалы. И я все время отвечаю: потому что вы их смотрите.

Ханга:

- А какие варианты?

Максимов:

- Не смотреть. Как только люди перестают что-либо смотреть, во всяком случае, когда речь идет о сериалах, у которых финансовая история. Они идут, потому что в них дают рекламу. Как только падает… Люди перестают смотреть и падает рейтинг, исчезает сериал. Как исчезло довольно большое количество программ. Это сейчас такой закон. Это неправильный закон.

Ханга:

- Люди смотрят, потому что другого варианта нет.

Максимов:

- Вы живете…

Ханга:

- Бабушка сидит и что она? Это мы с вами можем уйти в интернет.

Максимов:

- Это смотря какая бабушка. И есть огромное количество бабушек, которые идут в интернет.

Никулин:

- Это московские бабушки, судя по всему.

Максимов:

- Разные бабушки.

Ханга:

- Бурановские.

Никулин:

- Они в интернете не сидят.

Максимов:

- Думаю, таких бурановских бабушек не так мало. Мы знаем конкретно этих. Если вы сидите у телевизора и вам больше нечем заняться, вопрос не к телевизору. Если человек здоров, больные люди не обсуждаются, если он выходит на улицу, у него есть огромное количество занятий. И есть интернет. И много, что можно сделать.

Ханга:

- Это возвращает меня к вопросу о том, как они там, наверху, узнают, смотрю я или нет?

Максимов:

- Есть всякие другие способы, которые не являются главными. Телефонные обзвоны и так далее. И рейтинг в разговорах. Когда я делал «Ночной полет», я всегда понимал, какую передачу больше народа смотрит, а какую меньше. И сейчас мы начинаем снимать «Ночь в музее», это проект, который рассчитан несколько раз в год на два месяца. И, соответственно, раз в недели идет передача. И я понимаю, что эта эпоха интереснее… Это всегда ощущается.

Ханга:

- А для какого канала передача?

Максимов:

- Для «Культуры».

Никулин:

- Мы с вами встречались недавно на книжной литературной ярмарке. Андрей Максимов там презентовал очень скандальную книжку, которая вызвала огромные разговоры. Об интеллигенции и гламуре. Согласитесь, все тенденции, которые вы рассматриваете в своей книжке, они, в частности, и телевизионные тоже. Телевидение заполонил гламур…

Максимов:

- Гламур – это философия. Я это уже говорил на презентации. Это не просто красиво. Философия эта гласит следующее: если хочешь быть успешным в жизни, ты должен быть богатым и знаменитым. Это единственная философия, которая есть в нашей стране. И по которой живет огромное количество народу. Интеллигенция на телевидении занимает ровно такое место, какое она занимает в жизни.

Есть канал «Культура», ТВЦ, кстати. Есть на некоторых каналах некоторое количество… РЕН ТВ немножечко… Конечно, интеллигенция сдала все свои позиции гламуру, о чем я написал книжку. И гламур все это подхватил. И он так и живет. И телевидение – это наше зеркало. Оно нас отражает. Если бы мы в жизни хотели говорить с умными людьми, их было бы гораздо больше в телевизоре.

Я иногда переживаю, что у меня нет разговорной передачи на телевидении. Мне очень хочется брать интервью. Мне кажется, что в том виде, в котором я это делаю, это получается.

Ханга:

- Тот же самый Добродеев, Кулистиков… Первый канал. Почему они не чувствуют, что эта ниша освободилась?

Максимов:

- Потому что Первому каналу, мне кажется, кажется, что должен присутствовать допрос. Тогда будет интересно. Это важный жанр интервью, когда журналист спрашивает своего героя: где вы были тогда-то? А вот вы десять лет назад сказало то-то. Почему вы так сказали? Это тоже может быть. А что касается Олега Борисовича Добродеева, то я не знаю, почему так происходит. Почему на канале «Культура» нет ни одной разговорной передачи.

Ханга:

- Может, они думают, что это не востребовано?

Максимов:

- Может быть. И, может, они правы. Я не могу сказать, что они не правы. Мне кажется, что это неправильно.

Никулин:

- Была передача «Игра в бисер». Почему-то она в новом сезоне…

Максимов:

- Это не интервью. Программа «Ночной полет» была программа, куда каждый интеллигентный человек, создав что-то, мог прийти и рассказать о том, что он сделал. И такой передачи больше нет. Не такой хорошей, а такой в принципе. Значит, они не нужны.

Ханга:

- Андрей Максимов утверждает, что он не любит телевизор… Хотя большую часть своей жизни…

Максимов:

- Нет.

Никулин:

- И особенно не любит людей, которые не смотрят телевизор!

Максимов:

- Нет. Я не смотрю телевизор, а не люблю. Просто у меня огромное количество дел. Я не успеваю. Я всегда смотрю футбол, если бы его не было, жизнь моя была бы ужасна. Я смотрю новости по разным каналам.

Ханга:

- Вы все-таки на телевидении смотрите новости, а не уходите в интернет?

Максимов:

- Я смотрю новости, потому… Я вообще использую телевидение как фон для некоторых дел, которые скучно делать одному. Например, есть. Поскольку те, кто меня хоть раз видел в телевизоре, понимают, что я ем часто, то, соответственно…

Ханга:

- А что помогает вашему пищеварению? Какие передачи?

Максимов:

- Футбол. Это единственное подлинное реалити-шоу на телевидении.

Ханга:

- Там есть еще теннис.

Максимов:

- Теннис реже бывает. И, потом, у меня…

Ханга:

- А вы подключитесь к НТВ+. Там есть канал «Теннис».

Максимов:

- Я подключился…

Ханга:

- А надо еще отдельно заплатить…

Никулин:

- Хватит, Лена. Как бы тебе НТВ+ не заплатило за рекламу

Максимов:

- Но у меня там три или четыре футбольных канала. И меня это удовлетворяет. И в субботу и воскресенье, в эти замечательные дни, если меня не зовут какие-то чудесные люди, я вижу и смотрю.

Никулин:

- Вопрос-шутка. Андрея Максимова еще знают, как человека, который многослов. И выпустил две книжки.

Максимов:

- Три.

Никулин:

- Даже три. И там Андрей решил не просто пофилософствовать, а взять вечные понятия, справедливость, правда, и дать им определение. А вот если взять такое слово, как телевизор?

Максимов:

- Во втором «Многословии» есть слово. А третий «Многослов» мы писали вместе с ребенком. И там самые главные термины, которые очень волнуют детей. Например, началось с того, что меня мой сын спросил, если мир такой плохой, а его создали взрослые, то почему взрослых надо уважать?

Ханга:

- А сколько лет сыну?

Максимов:

- Тогда было 13. Сейчас 14. Еще сын меня спросил: почему надо любить родителей любых, даже если они пьяницы и алкоголики? Или, например, почему нельзя мстить?

Ханга:

- А что вы сказали?

Максимов:

- Сейчас отвечу на один вопрос, потом на остальные. Телевидение – это средство массовой информации, которое дает людям норму жизни. То, как в телевизоре, так можно. Если можно так шутить, то шутки хорошие. Если в телевизоре в некоторой программе приходит мальчик и говорит, что хочет, чтобы судили шутливым судом мою маму, потому что она плохо одевается, есть такая программа на Первом… И все начинают это обсуждать. Значит, Павлик Морозов нужен в нашей жизни. Если бы мой ребенок привел меня или мою жену в экран, потому что мы плохо одеваемся, я бы понял, что жизнь прожил напрасно.

Телевидение дает норму. Когда в телевизоре нет нормальных разговоров, то их становится меньше в жизни. Это такая…

Ханга:

- Это грустно… Я вот не считаю, что телевидение дает норму. Потому что, если говорить о шутках, я слышу такие шутки у нас, я бы ни в коем случае не сочла бы это нормой.

Максимов:

- Люди так стали шутить. Есть юмор, условно говоря, вы сказали, что у вас был замечательный писатель Мишин на эфире или Михал Михалыч Жванецкий, а есть шутки, которые все через мат. Вот если по телевизору такие шутки, которые через мат, они становятся нормальными и дети начинают их…

А что касается, что я ответил ребенку, самый сложный был вопрос, почему надо уважать взрослых, я ему сказал, что взрослых надо уважать, потому что они больше страдают. А человека, который страдает, к нему надо относиться лучше.

Сын приносил мне вопросы, которые давали его одноклассники. Им была проведена достаточно серьезная работа. И там были достаточно сложные вопросы.

Ханга:

- А почему нет такой передачи для таких тинейджеров, где бы обсуждались такие…

Максимов:

- Потому что это… В России две главные беды. Воспитание и медицина. Дураки и дороги ерунда по сравнению со школой и с медициной. У нас подростка вообще не имеют в виду. Их нет.

Ханга:

- А почему на Западе это огромная индустрия? Телесериалов именно для категории…

Максимов:

- И теперь мы можем задать себе вопрос: почему на Западе живут так, а мы этак? Именно поэтому. Потому что там это очень хорошо понимают. Не только на Западе. Я был в Израиле. Там принципиально иное отношение… У нас подростков не имеют в виду вообще. И тот ужас, который испытывает ребенок, когда он ходит в школу, это же… Я сейчас начинаю читать лекции про воспитание. Буду встречаться с людьми, и говорить с ними про воспитание. Потому что я хочу объяснить родителям, что когда ребенок идет в школу, надо быть на стороне ребенка, а не школы.

Есть хорошие школы. Вопросов нет. Но, как правило, школа – это такое ужасное заведение! И надо помочь своему ребенку через этот кошмар, каторгу пройти. А, как правило, родители на стороне учителя. И ребенок одинокий и никому не нужный.

Мы с вами помним, что была молодежная редакция на телевидении. Какие были передачи. У нас ни на одном большом канале нет ни одной передачи про молодежь. Кроме одной – «Дом 2». Это шутка. И, собственно, мы можем понять, какая у нас молодежь, глядя на эту передачу.

Ханга:

- У нас звонок от Николая

- Здравствуйте! Я из города Абакана. Я слушаю ваше радио. И хотел бы пожелать побольше уделять время новостям. И чтобы время было не несколько минут. И чтобы не было повторов.

Ханга:

- Николай, мы сейчас говорим о телевидении. У вас есть мысли?

- А по телевидению следующее. Сейчас засилье детективов. И везде часто одни и те же актеры. То он бандит, то следователь…

Максимов:

- Николай, а что вас заставляет звонить из Абакана в Москву, чтобы сказать, что в сериалах должны играть разные артисты? Это крик души у вас?

- Видите, я же не один смотрю…

Максимов:

- У вас крик души большого количества людей?

- Не только это. Допустим, хорошее и положительное лицо, полицейский… Покурил, побежал за плохим человеком, обогнал его… Зачем идет реклама табака? Ведь было же такое, что не надо показывать…

Максимов:

- Это же правда жизни. Люди курят…

- Правда или не правда. Но он никогда не догонит. Я занимался спортом. Если он покурил и побежал, он умрет на первых же…

Максимов:

- Знаете, я вот не курю. А все равно не догоню. Умру сразу. Мне кажется, что это от курения особо не зависит.

- Вы поощряете, когда курят?

Ханга:

- Вспомните «Семнадцать мгновений весны», наш любимый фильм. Штирлиц курил… Это не значит, что мы бежали и курили тоже.

- Там был момент такой… А здесь постоянно. Обратите внимание.

И очень мало на телевидении показывают исторических фильмов.

Ханга:

- Есть канал «Ностальгия». И там показывают…

Никулин:

- Он не общедоступный.

- Знаете, он не доходит до нас. Те каналы, что есть, у нас показывают. Мы же не в Москве…

Ханга:

- А «Культура» показывает исторические фильмы?

Максимов:

- Дело в том, что… Что касается курения – это фарисейство. То, о чем говорит человек. Потому что не увеличивается количество курильщиков от того, что показывают или не показывают.

Исторические фильмы. Это очень дорого. Это очень дорогая история. Понятно, что снять сериал «Улица разбитых фонарей» проще, чем… У меня ребенок хочет быть артистом. Он снимался в паре сериалов. И он приходит в своей одежде. Потом он снимался в фильме «Раскол», в известном. Играл какого-то русского царя в детстве. Целая история! Его одеть… Он там был один маленьким.

Исторические фильмы очень тяжело снимать, хотя они есть.

Никулин:

- В прошлом телесезоне мы видели и «Фурцеву», «Брежнев» сезон назад… Вам не кажется, что зачастую сегодня исторические фильмы – это такая площадка, где можно расправиться с прошлым?

Максимов:

- Это всегда так. Это не сегодня. Когда Лев Николаевич Толстой писал исторический роман «Война и мир», а это исторический роман, он по-своему расправлялся с прошлым. Как ему казалось. Такая история всегда. Что значит, расправиться? Я вижу прошлое, как я его вижу. И больше никак.

Никулин:

- А нет когнитивного диссонанса? В советское время мы смотрели «красные» исторические фильмы, а сейчас «белые»?

Максимов:

- Меня в свое время это тоже поразило. Когда все только началось. Истории же нет. Есть легенды. Но эти легенды озвучиваются. Это происходит везде. Тут очень сложная грань.

Никулин:

- У нас вопрос по смс. «Трудно ли жить умному и образованному мужчине с правильным мировоззрением? Часто ли вы встречаетесь с родственниками? Есть ли у вас хобби и питомцы?».

Максимов:

- Это мне вопрос? Точно? Я не знаю, каково живется умному и образованному мужчине, потому что я очень необразованный. Правда.

Ханга:

- Это сказал человек, который написал столько книг!

Максимов:

- Я же не читатель. Я писатель.

С родственниками, а у меня очень мало родственников, с ними я встречаюсь часто. С большинством из них я живу в одной квартире. Хобби у меня нет. Я очень много чего делаю и у меня очень много разных занятий. Сейчас, например, Роман Виктюк ставит мою пьесу и 28 октября будет премьера. А у меня самого выходит книжка по психологии, которая называется «Общение в поисках общего». А чтобы написать книжку по психологии, это третья моя книжка по психологии, нужно прочесть много книжек. У меня есть своя система общения с лекциями.

Ханга:

- Пользуясь эфиром, хочу попросить вас написать книгу, как воспитывать у детей амбиции.

Максимов:

- У меня есть мысль о том, чтобы написать книжку про воспитание. Я, собственно, поэтому и начал читать лекции, чтобы все это проверить. Но там вопрос не только… Это все гораздо сложнее. Тут еще вопрос о том, как помочь ребенку найти призвание. Очень серьезно… С образованием вообще очень серьезная история, потому что мы не понимаем, до какой степени у нас ужасная система образования. Мы не понимаем, что мы делаем с детьми. Государство. Есть хорошие мамы и папы. Это отдельная песня. А что делает государство, которое 11 лет отучает детей думать? Это очень серьезная вещь. И у нас… Мы, как воспитатели, не туда сориентированы.

Ханга:

- Назрела передача. Вам надо предложить кому-то из руководств…

Максимов:

- Я никогда в своей жизни никому ничего не предлагал. Никогда. Мне всегда предлагали. И я думаю, что это правильный способ. Потому что, мне кажется скромно, что я достаточно известный телеведущий. И если у кого-то возникнет идея, я нахожусь постоянно в контакте и со Златопольским, и с Шумаковым.

Ханга:

- Может, просто объяснить, что это так же доходно, как и делать сериалы? Иначе бы на Западе эти сериалы для молодых, для подростков не делались?

Максимов:

- Однажды я подумал: если я понимаю, что у нас такая плохая система образования, значит, они этого не понимают? Вот я такой умный, а там, президенты все… Они понимают. Почему-то не меняют. Почему-то. Значит, так надо. Значит, есть… Я не хочу сказать, что они хотят нести зло. Но, значит, есть мысль и причина.

Мой сын учится в очень хорошей школе. Но эта школа вынуждена идти по плану. И то, что они вынуждены делать, когда 9 класс они готовятся к… Не знаю, как называется, не ЕГЭ а еще как-то… А дальше они два года готовятся к ЕГЭ – это ужасно. Но это вершина ужаса. А есть еще… У нас очень плохо с образованием. То, что у нас никто не протестует против этого, меня это потрясает! Против чего угодно, а это наши дети! Я не видел ни одного протеста против системы образования. Мы не понимаем, что у нас происходит с образованием. А с ним у нас такой кирдык, который уже мы с вам не увидим, Лена, я думаю… А многие увидят.

Ханга:

- Ой… Я все-таки пожелаю Андрей Максимову сделать передачу на нашем телевидении для молодежи.

Никулин:

- И написать хороший сценарий для сериала!

Максимов:

- Вашими бы устами… Сценарий я напишу скорее. Спасибо большое!

<<Самые интересные эфиры радио "Комсомольская правда" мы собрали для вас ЗДЕСЬ >>