Мария Арбатова: «Мы пока еще в области художественности впереди планеты всей!»

Беседы с Марией Арбатовой всегда захватывающи

Фото: Владимир ВЕЛЕНГУРИН

В эфире радио КП известная писательница и правозащитница Мария Арбатова беседует с ведущим Николаем Никулиным о том, почему американцы не знают никого, кроме Сталина и Ленина.

Никулин:

– На ваш взгляд, просвещение, о котором говорит Дмитрий Быков, Захар Прилепин, чтение книг, это помогает сформировать гражданское общество?

Арбатова:

– Мне не кажется, что это ноу-хау данных авторов.

Никулин:

– Они об этом заявили широко и публично.

Арбатова:

– До них, я думаю, Платон и Аристотель говорили примерно то же самое. Будучи немножко старше их. На самом деле гражданское общество все-таки формируется тогда, когда люди не сидят отдельно и читают книгу, а когда они каким-то образом коммуницируют. Не важно, собираясь компанией, куря на кухне, как это делалось в застой, или тусуясь в Интернете. Я не думаю, что существует корреляция между общественным движением и количеством прочитанных книг. Потому что, например, в Америке 20 % примерно населения вообще неграмотные. И самое неграмотное население живет в Гарлеме. А по части покачать права круче них нет никого, и они очень хорошо объединяются. В этом смысле я считаю, что книги окультуривают суть этого объединения, но, знаете, ОПГ – это тоже гражданское общество, и там никто ничего не читает.

Никулин:

– А если сравнивать писателей американских и русских? Американские писатели сейчас максимально настроены на художественность. А наши русские почему-то используют литературу как площадку для выражения своих политических идей. Возьмем, например, блог-среду. Все сейчас говорят, что это новая литературная площадка. Живой Журнал – это то место, где сейчас бурлит политический процесс?

Арбатова:

– Безусловно, ЖЖ я считаю самой интеллектуальной площадкой политической. Потому что там меньшее количество народу, которое пишет «гы, я купила себе сиреневые сапожки». С одной стороны. С другой стороны, не надо идеализировать американскую литературу. Потому что на все вопросы издателей, которые я задавала на своем плохом английском, а мой муж это делал на своем английском, которые в восемьсот раз лучше любого американского английского, мы получали ответ, что у нас, в Америке, страшная ситуация с художественным креативом. Издательства способны взять только то, что уже на рынке было. Как телевизионная программа «Хочу стать миллионером» продается на весь мир, точно так же и издательства. Самые ответственные люди, сидящие на кнопке издательской, говорили: понимаете, если у нас в прошлом сезоне очень хорошо продалась книжка, где вурдалак женится на инопланетянке, то в этом сезоне мы заказываем автору, чтобы там было три вурдалака и две инопланетянки, но можно еще хоббита добавить. Говорить о том, что… У нас еще есть такая аберрация сознания, связанная с пониманием миссии художественного интеллигента.

Никулин:

– Совесть нации.

Арбатова:

– В Америке нет всего этого. Поэтому я не думаю, что у них… Другой вопрос, что у них, я говорю, поскольку в страну собираются все неликвиды со всего мира, то там мощная энергетика этих людей, выброшенных из своего мира. И она как бы поражает экзотикой, безусловно. На первый взгляд, для тех, кто этого никогда не видел. Поэтому там последнее время вы же видите, кому дают у нас нобелевки по литературе. Становится совершенно политической такой акцией. Поэтому я думаю, что все-таки мы пока еще в области художественности впереди планеты всей. Во-первых, нас очень много. Мы большая страна, говорящая на одном языке. В Америке по-американски мало кто говорит. Очень немногие говорят на английском. Остальные говорят на своих языках. Включая субкультурные языки, типа «бруклиш» – английский Бруклина, хинди-инглиш.

Никулин:

– Русскую литературу знают на Западе?

Арбатова:

– Нет! В Европе есть некоторое количество сумасшедших, которым очень важно смотреть, что делается у врага. Потому что в основном они все-таки говорят: вы наш сосед, очень большой, мы вас боимся. Примерно так же, как мы опасаемся Китая. Что сейчас как попрут. А в Америке все исследования очень смешные. Когда опрашивают русских, то они знают не только Мадонну, они всегда знают действующего президента. Они всегда знают всех от Колумба, какие-то знаковые фигуры. Американцы не знают никого, кроме Сталина, Ленина. Сталина больше. Горбачев. Путина знают очень немногие. И совсем немногие знают, что он и сейчас президент.

Никулин:

– А Достоевский и Толстой как же?

Арбатова:

– Нет, ну что вы! Барышникова они еще знают из русских. Достоевского и Толстого знают в Индии, где их переводят, где читающий бомонд. Здесь не про это. В Европе очень хорошо. Счастливым, востребованным, реальным, любимым абсолютно незнакомыми людьми. Приезжая из общества, где ты винтик – бедный или богатый, – ты вдруг оказываешься принятым и чувствуешь себя реально живущим.

Никулин:

– Многие вас знают как человека, защищающего права женщин. Как с этим обстоит в Индии?

Арбатова:

– В Индии очень все нелинейно. Потому что там есть федеральное законодательство. Есть показатели, которые круче российских во много раз, и американских. В Индии только что сменилась, была женщина-президент. Мэр столицы – женщина. В правительстве куча женщин – министры. Губернаторы – куча женщин. Социальный лифт для женщин гораздо проще, чем в России. Самые успешные издательства – женские. Но наряду с этим существует племенная культура. Надо понимать, что у нас согнали в Союз 15 союзных республик, которые с 1917 года плохо ли, хорошо – как-то подтянулись. Кто не подтянулся, их подтянули кулаком. А в Индии, поскольку индуисты очень свободолюбивы, там вообще все проще, там нет бога, гражданина, начальника, там вы себе выбираете любого из двух тысяч богов, крупных и мелких, и с ним выстраиваете коммуникацию, как вам хочется. В связи с этим индуисты вообще другие. И поэтому, когда в границы современной Индии в 50-е годы вошло 800 разных провинций, то их и не сделали однолинейными и одномерными. Там есть племенная культура, с которой ни хрена не сделаешь.

До сих пор Африка и Индия держат первое место по материнской смертности в родах. Не потому, что в Индии нет медицины. Половина Америки сейчас лечится в Индии, потому что все то же самое там дешевле. А потому что в Индии в племенной культуре маленьких девочек выдают замуж, 11-12 лет. Деревня все это скрывает. Для них это как бы сохранение традиций. Когда в родах начинаются проблемы, они не могут вызвать «скорую помощь», потому что та вызовет полицию. Отсюда смертность. В Индии, как там есть немыслимое богатство и немыслимая бедность, так же там есть немыслимые успехи женские и немыслимый уровень отчуждения женщин от грамотности, от собственности, от управления государством.

<<Самые интересные эфиры радио "Комсомольская правда" мы собрали для вас ЗДЕСЬ >>