Фильм «Невинность мусульман» торопятся запретить в России, пока не началось

Кадр из фильма «Невинность мусульман»

В прямом эфире радио и телевидения КП обсуждаем, почему религия и преступления против веры все больше захватывают наше общество.

Ворсобин:

– В эфире корреспондент газеты «Комсомольская правда» Владимир Ворсобин. У нас в гостях Сергей Железняк, вице-спикер Госдумы Российской Федерации. Очень много разных тем. Я хочу начать с субботы, когда у нас случилась очередная Болотная – Сахарова. Как вы отнеслись к тому, что многие аналитики посчитали это дело провалом?

Железняк:

– Это предсказывали эксперты и политологи в течение всех летних месяцев. Потому что ожидания креативного класса, горожан, что появится какая-то содержательная повестка дня, появится позитив, представители различных оппозиционных движений наконец перестанут устраивать некий парад разных внятных и менее внятных личностей и все-таки определятся, в кого они играют, кто у них ведущий, за которым должны остальные. Но ничего этого не случилось. Более того, мы увидели, что даже большая часть наиболее внятных и воспринимаемым обществом оппозиционных лидеров просто не пришли.

Ворсобин:

– А кто, по-вашему, внятный?

Железняк:

– Ни Явлинского, ни Кудрина, ни Парфенова…

Ворсобин:

– …освистали сразу же.

Железняк:

– Нет Акунина. Даже бывший премьер-министр Касьянов посмотрел на это все и решил не выступать. И ушел со сцены. Я считаю, что можно говорить о том, что за летнее время большая часть из тех, кто приходил на Сахарова и на Болотную, просто разочаровалась. Есть у значительной части наших активных граждан желание заниматься реальной политикой, то есть образовывать новые партии, их на сегодня уже порядка 30 сформировано и более 190 заявок лежит на регистрацию. Таким образом можно с группой единомышленников просто создать свою партию. И можно просто не пытаться слушать, когда же кто-то что-то предложит. Можно предлагать самим. Есть реальный инструментарий для взаимодействия с властью, для прихода во власть. И это гораздо более интересно для тех, кто работает, ценит свое время, кто не хочет ходить массовкой по непонятным мероприятиям.

Ворсобин:

– Хотелось поговорить еще об одном герое и Болотной, и последних дней, это о Геннадии Гудкове. Я видел его выступление на Сахарова, оно меня впечатлило тем, что когда под конец уже речи Геннадий Гудков сделал десятисекундную паузу. Он говорил: если власть будет продолжать в том же духе, то… И замолчал. Он, видимо, перебирал слова так, чтобы они не были слишком экстремистскими. Какова сейчас роль Гудкова будет в оппозиционном движении, как вы думаете? И сохранилось ли монолитное ощущение в «Единой России» того, что Госдума сделала все правильно с удковым?

Железняк:

– Госдума поступила так, как она обязана была поступить. Потому что в этом смысле есть закон о статусе депутата. Есть прямая норма, которая говорит о том, что депутат может быть лишен досрочно полномочий, если он совмещает свою депутатскую деятельность с предпринимательской, входит в органы управления коммерческих предприятий. И если он зарабатывает деньги любой деятельностью, крое депутатской и творческой.

Ворсобин:

– Перейдем к другой теме. На новостных сайтах висит сообщение, что образован комитет по СМИ.

Железняк:

– Он еще не образован.

Ворсобин:

– Раньше такого не было. Зачем это все?

Железняк:

– Такой комитет был в прошлом созыве Госдумы. Я его возглавлял. И в этом созыве, когда было очень сложное пакетное соглашение между всеми фракциями в Госдуме, было предложение в рамках этого пакетного соглашения совместить функции комитета по информационной политике, информационным технологиям и связи вместе с комитетом по культуре. Понятно, что у этих двух комитетов есть некий общий функционал, он касается содержания того, что выходит в СМИ.

Ворсобин:

– Коль Дума занялась еще и СМИ, это значит, некоторые подумали, что что-то сейчас над СМИ, какая-то туча грозовая. Вот, пожалуйста, еще один пример закручивания гаек.

Железняк:

– Я вам открою секрет. В прошлом созыве мы приняли одни из самых серьезных изменений к закону о СМИ. И мы ввели универсальную лицензию бессрочную, мы ввели понятие электронных СМИ. Мы значительно осовременили закон о СМИ. Но так как мы сделали это вместе с экспертным сообществом, вместе с индустрией, то никаких по этому поводу в результате не было ни кризисов, ни скандалов. И задача комитета по СМИ, конечно же, действовать и с общественными организациями, и с представителями медиа-индустрии. В этом ключе должны решаться вопросы.

Ворсобин:

– Ничего угрожающего для СМИ пока нет?

Железняк:

– Это одна из задач регулярных для Госдумы, она решалась, решается и будет решаться законодательно.

Ворсобин:

– Вы упомянули, что решение о главе комитета будет нетривиальным. У меня почему-то сразу образ Валуева возник – это самый нетривиальный вариант главы комитета по СМИ.

Железняк:

– С точки зрения дисциплины у него на заседаниях комитета точно было бы все в порядке. Я говорю о том, что так как новый комитет создающийся не входит в пакетное соглашение между фракциями, то он будет требовать отдельного решения, которое потребует договоренностей всех четырех фракций. Понятно, у каждой из фракций есть свои амбиции, пожелания, кандидатуры. Если все фракции будут настаивать на своем кандидате, то это будет ситуация цугцванга. Скорее всего, в тех консультациях, которые начинает Сергей Евгеньевич Нарышкин вместе с руководителями фракций, будет достигнуто какое-то оригинальное решение, которое позволит, с одной стороны, в руководстве комитета быть представленным представителям от всех политических партий. Вместе с тем, председатель комитета должен быть такой фигурой, я бы назвал так, объединяющее-консолидирующей.

Ворсобин:

– По-моему, все комитеты должны иметь такую фигуру.

Железняк:

– На сегодня в Госдуме расклад – 29 комитетов, 15 возглавляют представители «Единой России», 14 комитетов возглавляют представители оппозиционных партий. Новый комитет, я считаю, один из важнейших, потому что мы живем в информационном обществе…

Ворсобин:

– Отдайте его оппозиции. Комитет по СМИ должен возглавлять оппозиционер.

Железняк:

– Должен возглавлять профессионал. Но профессионал есть у каждой из фракций. С точки зрения членства в комитете проблем не будет. Потому что у каждой фракции есть достойные депутаты, которые отлично знают, что такое СМИ, информационные технологии и телекоммуникации. Но в этом смысле и просто так, как на восточном базаре, а вот отдайте, отдайте… Может, жребий бросим… Это несерьезно. Должно быть профессиональное обсуждение, профессиональное решение.

Ворсобин:

– Национальной политикой России займется выходец из ФСБ. Произошло назначение, которое надо дешифровать. Пост заместителя руководителя Управления внутренней политики Администрации Президента будет возглавлять Михаил Белоусов, который раньше служил в ФСБ, занимался борьбой с терроризмом и даже участвовал в обеих чеченских кампаниях. Почему такое назначение? И что вы знаете об этом человеке?

Железняк:

– Если брать за критерий предыдущую карьеру, то у нас, начиная от президента Путина и заканчивая оппозиционером Гудковым, все они выходцы из КГБ. Это не является достаточным критерием для работы. Конечно, если говорить о новом назначении…

Ворсобин:

– Из Питера, из ФСБ – уже достаточные основания для работы в Кремле.

Железняк:

– Я вас уверяю, это, конечно, очень хороший стартовый набор, но недостаточный для того, чтобы занять ту или иную государственную должность. Точно так же, как и оппозиционную. Конечно, речь идет прежде всего об опыте. И более серьезного, глубокого, живого и выстраданного опыта, чем опыт прохождения через конфликты современные, которые были у нас в стране, не существует. Кроме этого, конечно, это вопрос и навыков профессиональной работы по ведению переговоров, по нахождению решений, компромиссов. Это вопрос, который требует достаточно серьезной аналитической проработки. Потому что, если мы будем подходить в лоб к решению таких сложных проблем, как проблемы межрелигиозных отношений, межнациональных отношений, то эффективного решения не будет. Здесь невозможно действовать по принципу «кто сильней».

Ворсобин:

– А почему ФСБ? Я понимаю, если бы пришел человек культуры – писатель, который действительно… Мы же говорим о разных культурах.

Железняк:

– У вас есть конкретное предложение?

Ворсобин:

– По поводу кандидата? Ко мне вообще с этим вопросом никто не обращается. К обществу такого запроса никогда и не было. Может быть, предложили бы.

Железняк:

– Дело в том, что при выдвижении на любую кандидатуру в Администрацию Президента, в правительство Российской Федерации идет достаточно серьезный отбор по большому количеству критериев. И в этом смысле набор тех кандидатов, который рассматривался на эту должность, он был…

Ворсобин:

– Вы этого человека лично знаете?

Железняк:

– Я очень шапочно знаю этого человека. Но я знаю тот коллектив, я бы назвал это командой, которая сейчас работает в Управлении внутренней политики, я знаю, насколько они тщательно подходят к подбору тех людей, которые находятся на ключевых направлениях. А это, несомненно, одно из ключевых направлений в работе Администрации Президента. То, что сейчас на основании единственного непотребного ролика, который появился в Сети, происходит на Ближнем Востоке, говорит о том, насколько можно легко сломать хрупкий мир межнациональный, межрелигиозный, который есть. Россия у нас – уникальная страна. Я приводил пример нашим коллегам из Европарламента. В отличие от Европы, в России никогда не было религиозных войн. У нас, более того, уникальная страна, в которой на протяжении веков…

Ворсобин:

– Ну как же? При Петре все-таки пожгли староверов…

Железняк:

– Это не было войной.

Ворсобин:

– Ну так, небольшим истреблением иноверцев.

Железняк:

– Это не было даже иноверием. Это как раз была борьба двух ветвей внутри церкви. Я могу сказать, что у нас единственная страна, в которой на протяжении многих веков вместе не только жили рядом, но и сотрудничали, взаимодействовали представители всех мировых религий. И этот опыт, конечно, мы можем еще и распространять, не только не забывать.

Ворсобин:

– Обратимся к скандальному ролику, который можно посмотреть в YouTube.

Железняк:

– Который, я надеюсь, в самое ближайшее время уже невозможно будет посмотреть в русской зоне Интернета. Я знаю, что мои коллеги обратились и к Роскомнадзору, и к Генеральной прокуратуре, и к ФСБ с тем, чтобы незамедлительно этот ролик был заблокирован для демонстрации.

Ворсобин:

– Речь идет о ролике, фильм называется «Невинность мусульман», который наделал много шума не только в Америке, скорее, не в Америке, а по всему миру. Был убит даже посол США в Ливии из-за ролика, где пророк Мухаммед представлен в совершенно не комплиментарном виде.

Андрей:

– Москва. Возникло такое сомнение у ведущего, почему именно генерал ФСБ. А почему бы нет? Это будет мониторинг. Это будет оценочная политика. Тем более, опытный человек. Я хочу вам сказать, что с 1984-85 года этот вопрос национальный стоял еще в бывшем СССР.

Ворсобин:

– Речь идет о религии, а не о межнациональных проблемах.

Андрей:

– Вот именно. Сейчас религию часто подменяют субкультурой, типа ваххабизма, типа вот этого якобы шутовского ролика, который вы только что обсуждали. Который на непонятных декорациях, полушутка, как девочка в клетке сидела и говорит: да мы шуты, мы ничего плохого не хотели сделать. Все это звенья одной цепи. Именно поэтому должны такие люди и участвовать в мониторинге всей информации.

Ворсобин:

– Сенатор Гаттаров потребовал запретить в России фильм «Невинность мусульман». Но проблема в том, что все-таки можно на провайдеров надавить. Но если международный YouTube не собирается запрещать, как можно решить эту проблему?

Железняк:

– Два момента. Первое. С точки зрения как раз позиции YouTube, принадлежащего Google, я считаю, это очень безответственная позиция ресурса, который, несмотря на те события, которые разворачиваются на Ближнем Востоке, до сих пор не принял решение самостоятельное о прекращении демонстрации этого ролика. Потому что в данном случае, даже если они ссылаются на свободу самовыражения, творческой мысли, это не может быть свободной оскорбления. Тем более, что ведь этот ролик не только был снят в оскорбительном ключе, он и был специально переведен на арабский язык таким образом, чтобы еще больше подчеркнуть те оскорбления в адрес мусульман и в адрес их верования, которые они пытались очень вычурно показать в своем видеоматериале.

С точки зрения России, необходимо, конечно, признать этот ролик экстремистским. У меня нет никаких сомнений в том, что это будет признано. То, что мы видим по новостным каналам всех ведущих мировых каналов, говорит о том, что это просто осознанная, очень циничная, очень жестокая провокация. Конечно, должно быть решение суда. Я ожидаю, что наши правоохранительные органы, Генеральная прокуратура в самое ближайшее время обратится в суд. Я об этом попросил и органы прокуратуры, и Роскомнадзор как регулятор сегодня, и ФСБ для того, чтобы были предприняты незамедлительные меры по реагированию. Да, мы должны быть в правовом поле. Именно поэтому нужно, чтобы этот ролик был судом признан экстремистским. И на основании этого он был заблокирован.

Ворсобин:

– Его уже полстраны посмотрело.

Железняк:

– Это абсолютно не так. Полстраны его не посмотрело. Мы часто кидаемся словами, не сильно понимая значение этих слов. Сколько у вас просмотров на счетчике? Этот ролик не неделю висит, а уже гораздо дольше. Просто неделю назад он появился активно в арабской части Интернета. Так вот, этот ролик был сделан как закладка, как осознанная провокация, которую необходимо было включить в тот момент, когда это будет необходимо. Я связываю этот ролик напрямую, конечно, еще и с теми процессами, которые идут в США, связанные с предвыборной гонкой между двумя кандидатами. И вполне возможно, что этот ролик может повлиять серьезно на исход выборов. Но цена, которую провокаторы пытаются взять с человечества, очень кровавая. Речь идет не только об убийстве посла. Количество жертв уже гораздо больше. И никто не знает, как этот процесс остановить.

Юрий:

– Этот оскорбительный ролик – или это инициатива самого египетского копта, насколько я знаю, коптов там сейчас в Египте прессуют. Или чей-то заказ больших политических сил. А следствие – вот все эти кровавые события. Неужели либеральная Европа после этих событий так же будет принимать поголовно всех бедных беженцев из арабских стран, которые в конце концов Европу подорвут?

Ворсобин:

– Спасибо. Может быть, это гипертрофированная реакция мусульманского общества? Заметьте, что жгут церкви по всему Востоку. Особенно в Египте. У христиан такой реакции нет. Может быть, такие провокации и создаются из-за того, что они так реагируют? Это к Pussy Riot тоже относится.

Железняк:

– Я могу сказать, что если бы ситуация с Pussy Riot случилась в другом государстве и в отношении другой религии, то это могло бы привести к гораздо более трагическим последствиям, чем то, что случилось у нас. Более того, вообще любые провокации на религиозные темы, в отношении оскорбления верующих, в отношении разрушения святынь недопустимы. Это есть в законодательстве всех цивилизованных стран.

Ворсобин:

– Есть точка зрения руководителей «Единой России», которые говорят, что надо запретить этот фильм в Интернет-сети. Есть другая точка зрения руководства YouTube, которое отказалось снять этот фильм со своего ресурса. Мы говорили, что все это очень плохо, что это разжигает межнациональную рознь. Но я хочу заметить, что несмотря на то, что этот фильм висит уже пару недель, никаких эксцессов в России, связанных с просмотром этого фильма, не было. С чем вы это связываете?

Железняк:

– Во-первых, у нас в стране есть уникальная многовековая история сотрудничества и совместного проживания представителей всех мировых религий. У нас есть история уважения к верованиям другого человека. Кроме этого, понятно, что после всей той боли и крови, которая была в 90-е годы на Северном Кавказе, и последствия которой до сих пор еще ощущаются, всем понятно, к чему может привести небрежение или недооценка последствий любых некорректных действий в межрелигиозных, в межэтнических отношениях. Поэтому мы вчера разговаривали, я присутствовал во время телемоста с представителями кавказских наших республик, они тоже со своей стороны проводят работу. И здесь и мусульмане, и христиане понимают, что государство в этом смысле понимает эту проблему, предпринимает необходимые действия и не допустит того, чтобы чувства верующих были оскорблены. Поэтому нет необходимости возмущаться.

А там получилось так, что вот эти оскорбления, которые были нанесены, они были безответны. Не было какой-то цивилизованной реакции на эти действия. Поэтому, конечно, начался стихийный, достаточно жестокий бунт, возмущение против и авторов этого ролика, и, несомненно, там это сразу проецируется на США, как страну, где подобные ролики могут быть не только созданы, но и распространяться.

Ворсобин:

– Может, у наших мусульман больше чувства юмора в этом смысле?

Железняк:

– Я вообще считаю, что в этом смысле даже чувство юмора в межрелигиозных отношениях должно быть очень аккуратным. То, что кажется потешным или смешным тебе, совершенно не факт, что будет таким же смешным казаться твоему визави.

Евгений:

– У меня две ремарки. По Гудкову. Что депутаты занимаются бизнесом, это не является секретом. Хотелось бы понимание, будут ли после лишения Гудкова мандата другие лишения депутатов мандатов, у кого есть бизнесы? Как правило, у них бизнесы организованы на других подставных людей.

Ворсобин:

– Слушателю непонятно, зачем гонения на Гудкова, если под шум все перестроят бизнес так, что будут оформлять на своих родственников, друзей и так далее. Хочу добавить. Была жалоба «Справедливой России», что в вашей фракции достаточно много людей, которые имеют, как и Гудков, свой бизнес. Будет ли рассматривать комитет по этике этих людей и что их ждет?

Железняк:

– В соответствии с законом депутатам и членам Совета Федерации можно иметь акции предприятий. Но запрещено принимать участие в органах управления этих предприятий.

Ворсобин:

– Тонкая грань, согласитесь?

Железняк:

– Это абсолютно не тонкая грань. Мы с вами можем купить акции Газпрома. И при этом мы с вами не становимся членами совета директоров Газпрома и не определяем политику Газпрома.

Ворсобин:

– А если мы придем на собрание акционеров миноритариями и будем голосовать?

Железняк:

– В этом смысле есть норма в законе о статусе депутата, что депутат не имеет права это делать. Он должен передать свои акции в доверительное управление. Кто-то другой, кому вы поручите, это может быть фонд специализированный, это могут быть какие-то эксперты, которых вы уполномочили на это, они будут ходить, принимать участие в советах акционеров. Но это прямо запрещено вам. Потому что понятно, что если вы принимаете участие в этой предпринимательской деятельности, то это прямой конфликт интересов с вашей депутатской деятельностью. Я могу сказать, что в ситуации с Гудковым это еще более четко. Потому что он ведь не просто эти вещи совмещал. Он еще и совмещал владение и управление большим, самым большим в России охранным бизнесом, будучи председателем подкомитета по законодательству в области охранной деятельности. Таким образом, это, несомненно, прямой конфликт интересов.

Теперь о других. То, что пока Дмитрий Гудков и его коллеги, Митрохин выкладывали в Сети, это были переписки с декларации депутатов. То есть это были данные, которые и так являются общедоступными. Владеть акциями можно, управлять – нельзя. Про управление пока доказательств не было приведено. Был один момент, были выписки из Единого государственного реестра юридических лиц (ЕГРЮЛ), где те или иные фамилия, имя, отчество значились директорами тех или иных предприятий. По этому поводу в этой же самой базе есть 30 предприятий, у которых директором значится Сергей Михайлович Миронов.

Ворсобин:

– Распространенная фамилия.

Железняк:

– Необходимо изучать и либо подтверждать, либо опровергать. Тот ли самый Сергей Михайлович Миронов является директором? Либо однофамилец. Тот ли самый Илья Костунов или не тот? Если будут эти подтверждения даны, то в соответствии с законом каждый такой случай будет проходить такую же процедуру.

Игорь:

– По поводу фильма у меня такая мысль появилась, что это полный аналог запрета на порнографию. Для неокрепших душ это может показаться пагубным, а люди, которые тверды в своей вере, им это все по барабану. Если мы боремся за неокрепшие души, то такой фильм нужно запрещать. И нет ничего в этом странного.

Железняк:

– Такая позиция тоже имеет право на существование. Вы воспринимаете этот фильм как некое искушение, которое нужно преодолеть. Это некое испытание, которое дается верующему человеку.

Ворсобин:

– Можно ли оскорбить веру вообще?

Железняк:

– Несомненно, можно оскорбить веру.

Ворсобин:

– Для человека, который не крепок в вере.

Железняк:

– Это тоже суждение, которое во всех мировых религиях осуждается. Не суди, да не судим будешь. Но, конечно, есть разные жизненные ситуации у людей. Есть люди более эмоциональные, есть менее эмоциональные. Есть более подверженные влиянию, есть менее подверженные влиянию. И в этом смысле для части, может быть, и значительной части людей вера – это то, что им дает возможность жить и иметь смысл жизни. И когда над сокровенным начинают откровенно издеваться, то они да, где-то реагируют, может быть, и чрезмерно эмоционально, жестко. Но ведь здесь начинают действовать уже законы иррациональные. Это может быть стихийная реакция, которая, конечно, задумывалась теми провокаторами, которые этот фильм создавали.

Ворсобин:

– Вам не кажется, что со временем… У нас по Pussy Riot готовится законопроект, по которому уголовно будет наказываться хулиганство в храме. Сейчас мы запретим фильм. Вам не кажется, что религия в России превращается в какой-то… рядом все больше и больше жандармов? Она как будто идет сквозь строй военных, полицейских, прокуроров и так далее. Кстати, церковь была, кажется, инициатором этого законопроекта.

Железняк:

– Нет, не церковь была.

Ворсобин:

– Патриархия…

Железняк:

– Нет, Патриархия не была инициатором.

Ворсобин:

– Если рядом со священником будет стоять жандарм, это в сознании русского человека… Вспоминается что-то дореволюционное.

Железняк:

– Давайте я приведу простой пример. Как бы вы отнеслись к человеку, который пришел к вам домой и у вас на глазах сжег портреты ваших детей?

Ворсобин:

– Я бы очень плохо к этому отнесся.

Железняк:

– Это плохо? Вы бы этому человеку сказали: знаешь, это плохо.

Ворсобин:

– Он бы ворвался в мое жилище. Есть конкретная статья в законе.

Железняк:

– Точно так же и в храм нельзя врываться. Точно так же нельзя и разрубать…

Ворсобин:

– Это общедоступное место.

Железняк:

– На самом деле это, конечно же, помещение, которое имеет свои традиции, ограничения. И в этом смысле я же не зря привел такой жесткий пример. Я желаю всего самого доброго вам и вашим близким. Но для многих верующих это именно такое непотребное отношение к тому, что для них очень дорого и близко. И поэтому брать и пытаться походя считать, что это же не так уж серьезно… Это серьезно. Это может убить. И мы видим ту же ситуацию в фильме. Она уже привела к человеческим жертвам. И не одного посла. Счет идет уже на десятки. Пока непонятно, на чем это закончится. Уже переросли в Европе беспорядки.

Ворсобин:

– У нас еще звонки.

Иван:

– У нас сегодня много проблем, вопросов, связанных в том числе с религией. У меня вопрос: когда мы наконец сегодня начнем назначать, избирать людей ответственных, которые должны решать определенные вопросы, по конечному результату? Когда будут сидеть те люди, которые могут это сделать, которые зарекомендовали себя в этом направлении?

Железняк:

– Ответ очень простой. Когда каждый сознательный человек будет приходить на выборы и минимум – участвовать в выборах и определять того человека, за которого он голосует. Кроме этого, если позволяет возможность быть наблюдателем, членом избирательной комиссии, сторонником той или иной политической партии, которая помогает в продвижении идей этой политической партии, сейчас все возможности для этого есть. 500 человек могут сформировать всероссийскую политическую партию. Никаких ограничений нет. Самое главное – не отсиживаться, не выжидать, не пытаться перекладывать ответственность за то, что происходит в стране, на кого-то. Активно принимать в этом участие. Но при этом, конечно же, не идти на погромы, не устраивать различные бесчинства. Поэтому это путь в никуда. У нас был разговор с Сергеем Удальцовым. Он сам понимает, насколько опасны деструктивные движения различных радикальных сил.

Ворсобин:

– …его задержали…

Железняк:

– Его задержали и тут же сразу отпустили. Он просто не исполнил требования полиции. Радикалы работают не за кого-то, радикалы и экстремисты работают против нас всех. Они работают против страны, против мира.

Ворсобин:

– Благодарю вас за интересный разговор.

<<Самые интересные эфиры радио "Комсомольская правда" мы собрали для вас ЗДЕСЬ >>