«Порой кажется, что девяностые вернулись»: Откровенный рассказ фельдшеров скорой помощи о работе во время эпидемии

Фельдшеры скорой помощи одними из первых приняли на себя удар пандемии.

Фото: Артем КИЛЬКИН

21 февраля в России отмечают День фельдшера. Накануне праздника «Комсомолка» пообщалась с работниками петербургской Городской станции скорой медицинской помощи и расспросила их о работе в условиях пандемии. О тяжелых утратах, первых больных и спасительной смекалке – читайте в нашем материале.

На подстанции № 5 в Василеостровском районе – затишье. Такое случается редко, особенно в последние дни – как правило, на счету каждой бригады за сутки скапливается по 15-17 выездов. Поэтому выходные фельдшеры, как правило, тратят на сон – когда ты всегда «на передовой», нервы быстро начинают сдавать, а тело – утомляться. К предельным нагрузкам за год эпидемии все уже успели привыкнуть, но все равно – кого ни спроси, мечтают, чтобы это все скорее закончилось.

Медики признаются: они уже давно мечтают о том, чтобы эпидемия поскорее закончилась.

Фото: Артем КИЛЬКИН

- Я в медицине уже двадцать пять лет, - рассказывает один из наших сегодняшних героев, Александр Сергейчук. – Начинал еще в девяностые, с травмпункта. Время было, конечно, неспокойное, всякое случалось. Бывает, заходит компания здоровенных мужиков, заводит еще одного такого же, а у него либо явный огнестрел, либо ножевое ранение. И говорят мне – «зашивай и не задавай лишних вопросов». Приходилось как-то выкручиваться, договариваться. Хорошо, что это время кончилось.

Впрочем, и на «Скорой», куда Сергейчук перешел работать в начале нулевых, все поначалу складывалось не так гладко, как хотелось бы. Недоставало оборудования, лекарств – так что многое в обращении с пациентами врачам приходилось постигать на собственном опыте. Однако та «эпоха» давно позади – сейчас в фельдшерских бригадах есть все необходимое, вплоть до специальных аппаратов, которые могут сами делать больному массаж сердца до приезда реанимации. Неизменным осталось лишь одно: фельдшеры, как и прежде, находятся на самом «острие» - первыми идут, что называется, и в огонь и в воду. Особенно ярко это показал последний год, когда в Петербурге вслед за Россией и всем миром вспыхнула эпидемия COVID-19.

В день одна бригада делает по 15-17 выездов.

Фото: Артем КИЛЬКИН

- Вы знаете, что интересно, - признается Александр. – Когда ехали на вызов к первому больному с подтвержденным «ковидом», страха не было. Был жуткий интерес – столько об этом уже говорили, столько рассказывали, что очень хотелось посмотреть и поработать самому. Хотя на тот момент еще никто толком не знал, что это за болезнь такая. Точно знали лишь, что она респираторная, очень заразная и может быть смертельной.

Понимание приходило по ходу дела. Так, Сергейчук одним из первых столкнулся со «скрытым» больным: кода еще ни о каких СИЗах (средствах индивидуальной защиты – прим.ред.) для медиков речи не шло, его и его бригаду вызвали на заурядное ОРВИ. Позже выяснилось, что пациент носил в себе коронавирус. Доктора работали с ним в масках и перчатках, но этого оказалось недостаточно – спустя несколько дней нашему герою пришел положительный тест ПЦР.

- Первым чувством была досада, - смеется Сергейчук. – Я хотел работать, а в больницу ложиться не хотел. Но пришлось. Переболел не сказать, чтобы очень тяжело, но последствия ощущаются даже сейчас, спустя полгода. Вкусов, например, я практически не чувствую – нравится мне еда или нет, понимаю по консистенции. С запахами вообще непонятно – мне вдруг стало нравиться то, что другим кажется отвратительным.

Интубирование трахеи - сложный и кропотливый процесс. Тем не менее опытный фельдшер способен выполнять ее с закрытыми глазами.

Фото: Артем КИЛЬКИН

Позже – начались первые потери. От последствий коронавируса скончался коллега Сергейчука – с нашим героем он получил положительный тест в один день.

- Потом ушел мой отец, - вспоминает медик. – 68 лет, человек военной закалки. Помню, он говорил: «раз тебя вылечили, то и меня вылечат». Но болезнь оказалась сильнее. Вообще у меня порой возникает ощущение, что девяностые вернулись – так много стало работы, так много стало больных. Только тогда шли в основном травмы, а сейчас – пневмонии и ОРВИ.

У Александра Таранова – тоже фельдшера, высоченного молодого парня с густым баритоном – с началом эпидемии связаны свои воспоминания.

С тревогой и страхом за себя и близких специалисты давно примерились: не бросать же работу.

Фото: Артем КИЛЬКИН

- Я своего первого пациента запомнил на всю жизнь, - признается медик. – Это была девушка, она прилетела из-за границы и заболела. Когда мы к ней ехали, у нее уже был положительный тест. Страшно было, конечно – все об этом вирусе говорят, он заразный, он смертельный и вот он – буквально на расстоянии вытянутой руки, заперт с тобой в одном автомобиле. Но держались – старались не подавать виду, как-то эту девушку успокаивать, убеждать, что все будет хорошо.

По мере того, как новых случаев становилось все больше, и масштабы эпидемии разрастались, медики совершенствовали и средства защиты от вируса. Порой выезжать приходилось исключительно на смекалке. Так, например, вместо специальных медицинских масок врачи путем долгих поисков приспособили обыкновенные гражданские противогазы ГП-21 – на 3D-принтерах печатали специальные переходники, а в них вставляли бактериальные фильтры от аппаратов ИВЛ.

Спасительная смекалка: вместо масок фельдшеры скорой помощи приспособили обычные гражданские противогазы.

Фото: Артем КИЛЬКИН

- Мы проводили эксперименты – пробовали подключать только один фильтр, для экономии, - вспоминает Таранов. – Работать с такой конструкцией на лице оказалось невозможно: быстро развивалась одышка, начиналась гипоксия. Мы даже сатурацию (уровень насыщения крови кислородом – прим.ред.) у «экспериментаторов» замеряли – бывало, что за полчаса-час она падала до 92%. С такими показателями госпитализируют обычно. Так что пришлось использовать два фильтра. Но все равно – приятного мало, конечно.

Сказалась эпидемия и на личной жизни врачей. Так сложилось, что девушка Александра Таранова – врач и тоже работает с «ковидными» больными. Так что помимо тревоги за себя влюбленным пришлось привыкнуть еще и к постоянной тревоге друг за друга и к долгим разлукам – из-за выросшей нагрузки они могли не видеться по несколько суток.

- Тяжело, никто этого не скрывает, - признается Александр. – Но никто и не жалуется. И, по-моему, ни у кого из моих коллег ни разу за этот год не возникло мысли бросить работу. Мы ведь фельдшеры – а значит, всегда должны быть на передовой.