Владимир Барсук посвятил летной работе около 40 лет.
Фото: Алена МАРТЫНОВА, КП-Новосибирск
МиГ-3 - высотный истребитель времен Великой Отечественной войны, страх и ужас немецких оккупантов - снова принял участие в параде Победы после реставрации. За штурвалом - заслуженный летчик-испытатель Российской Федерации, директор СибНИА имени С. А. Чаплыгина, депутат Совета депутатов города Новосибирска от фракции «Единая Россия» Владимир Барсук. Он рассказал, почему для пилотов каждый полет на МиГ-3 был настоящим подвигом даже вне боя, как летал на Берлин на Ил-2 и что чувствует летчик-испытатель в кабине воевавшего самолета.
- Расскажите про боевое прошлое именно этого МиГ-3.
- 2 сентября 1941 года самолет был сбит в районе озера Селигер. Им управлял младший лейтенант Иван Крапивко. Звено из трех самолетов возвращалось с задания. Все три МиГ-3 были сбиты. Сам Крапивко спасся, а самолет утонул в болоте. За Крапивко числятся шесть сбитых самолетов. Точно установить, сколько сбил именно этот МиГ-3, увы, невозможно.
МиГ-3 - очень сложный в управлении самолет.
Фото: Алена МАРТЫНОВА, КП-Новосибирск
- Когда достали самолет из болота? В каком состоянии он был?
- В 2012 году его подняли, привезли в Новосибирск на авиареставрацию. Он был полностью разрушен. На восстановленном самолете всего лишь 10 - 15% родных частей и агрегатов. В 2014 году мы начали его облетывать. Я занимался наземными и летными испытаниями. Идея и реализация реставрации принадлежат руководителю фонда «Крылатая память Победы» Борису Осятинскому.
- Как вы чувствуете эту машину?
- По большому счету, я был на месте Крапивко. Понимание есть. Другой вопрос - насколько тем пилотам было сложно. Я-то зрелый летчик уже, с большим опытом полетов на различных типах воздушных судов. А они - молодые мальчишки, которые успели максимум два самолета освоить, налет не более 100 часов. Для них каждый вылет был подвигом. Тебя могут сбить - это одно, но еще непонятно было, как садиться. Очень сложно и тяжело. До чего же огромная сила духа у поколения, которое смогло победить в войне. Это мужественные и преданные своему Отечеству люди. Смог бы я в тех условиях решать те задачи, которые решали они? Не готов сказать.
МиГ-3 накануне парада Победы.
Фото: Алена МАРТЫНОВА, КП-Новосибирск
- Кроме МиГ-3, вы испытывали и другие восстановленные самолеты.
- Да. Самые первые самолеты - И-16 и И-153. И-16 - первый в мире скоростной моноплан, в 1934 году его поднимал Валерий Чкалов. А И-153 - это биплан, который еще называют «чайка». Его тоже испытывал Чкалов. Это очень сложные самолеты, я вам скажу.
Последние три года я в основном летал на восстановленном штурмовике Ил-2. Расслабился - думал, что все военные самолеты так и летают, пока мне этот товарищ (МиГ-3. - Прим. авт.) не напомнил, что не все так просто. Ил-2 - это очень простой самолет, бронированный, хорошо защищает летчика. На нем летали, можно сказать, мальчишки-ребятишки.
- Что для вас значит День Победы?
- Очень много значит. 9 Мая для меня - это день окончания того страшного, тяжелого периода. Сейчас я себя ловлю на мысли, что эти самолеты нас связывают с тем временем. К примеру, в восстановленном Ил-2 родных запчастей 70%. Когда я управляю им, мне кажется, будто я нахожусь в том времени.
Одно дело - прикоснуться к истории, а совсем другое - когда сидишь в кабине воевавшего самолета. Когда держишься за ручку управления, которой когда-то пилотировал лейтенант Крапивко (речь уже про МиГ-3. - Прим. авт.).
С 2016 года участвую в каждом параде Победы. Ветераны после полетов ко мне подходили со слезами на глазах. Вот для чего все это.
Каково это - чувствовать себя в кабине воевавшего и сбитого самолета?
Фото: Алена МАРТЫНОВА, КП-Новосибирск
- Куда пропадал МиГ-3?
- МиГ-3 в третий раз будет принимать участие в параде, первые два раза были в 2016 и 2017 годах. Потом самолет был на ремонте - мы его повредили: при посадке отказали тормоза. Ветер был боковой. Резкий разворот - и шасси повредились.
- Сами не пострадали?
- Слава богу, нет. Я живуч.
- Как решили стать летчиком? Александр Покрышкин стал для вас примером в чем-то?
- Конечно! Покрышкиным я зачитывался в детстве. Вообще, очень рано я оказался на аэродроме и в аэроклубе. В 3 года я качался на качелях во дворе дома, и очень низко надо мной пролетели два самолета. И тогда для меня начался этот путь.
В 5 лет я один укатил на велосипеде на аэродром, где прыгали парашютисты (мы жили в Бердске). Я стал выяснять, как записаться к ним. Оказалось, что летать можно только с 18 лет. А мне - 5. Я вышел страшно расстроенный: беспредел просто! Но уже тогда твердо решил: буду летчиком. В 11 лет уже совершил свой первый полет на планере.
А Покрышкин повлиял на меня напрямую. В 1980 году он подписал письмо о разрешении начать полеты на меня и других ребят. Наш наставник, руководитель планерного клуба Валерий Рыцарев, летал с этим письмом в Москву. Мне тогда было 15 лет.
Покрышкин был сильным методистом. Он простым, но технологичным языком сумел донести методику обучения, ведения боя, поведения в кабине. Я находился под его влиянием, и отчасти благодаря его книгам я состоялся как инструктор. Уже занимаясь МиГ-3, по его запискам отслеживал, что происходит с самолетом.
Сейчас мало таких летчиков, которые смогли бы управлять этим советским самолетом.
Фото: Алена МАРТЫНОВА, КП-Новосибирск
- Расскажите, как вы в 2018 году долетели на советском штурмовике до Берлина.
- Мы летали на восстановленном Ил-2 своим ходом в Германию - из Москвы в Берлин. Там был салон авиационной техники. Спорили. Ну а что мы - повезем его туда, что ли? Он не инвалид - сам может лететь. Так, по пути 2-го Белорусского фронта, за три дня мы и долетели до Германии. Совершали дозаправку в разных городах Европы - прием везде был теплый. 1 мая мы оказались напротив Рейхстага (по сути 1 мая 1945 года он уже был под контролем наших войск).
Когда летели над Европой и подлетали к Познани, я думал о том, каково было здесь нашим, как они здесь жизни отдавали. На самом деле тот период войны не только был - он есть, мы соприкасаемся с ним постоянно. А соприкасаться с ним надо. Лично на меня это оказывает огромное воздействие: как они тогда жили, что делали, как мыслили. Об этом надо помнить. Ведь если человек не помнит прошлого, у него нет будущего.