Александр Асмолов, директор Школы антропологии будущего РАНХиГС: Когда пандемия коронавируса окончится, мы окажемся в ситуации Ноева ковчега

Сегодня раскачивается лодка, в которой находится человечество. В Библии эту лодку называли Ноевым ковчегом. Ноев ковчег всё-таки вывел человечество из ситуации потопа, и пандемия — это очередной потоп

Фото: REUTERS

Эксперты РАНХиГС во главе с директором Школы антропологии будущего Российской академии народного хозяйства и государственной службы Александром Асмоловым провели исследование, в котором попытались проанализировать, к каким социальным и культурным изменениям в жизни общества приведет пандемия коронавируса. О том, какое будущее нас ожидает, “Комсомолка” поговорила с Александром Асмоловым.

После пандемии мы окажемся в ситуации Ноева ковчега

– Александр Григорьевич, вы пишете, что коронавирус выступает в качестве яблока раздора: соблюдение общественно важного правила социального дистанцирования для религиозных людей означает отказ от ритуалов, для предпринимателей – перспективу разорения, для работников – падение уровня жизни и т.д. Эта ситуация борьбы личного и общественного приведет к консолидации общества? Или усилятся центробежные силы: люди будут чувствовать, что именно их интересы пострадали в первую очередь?

– Я всегда опасался запустить в действие принцип, который в социальных науках называется «принципом самосбывающегося пророчества». Вместе с тем, не желая работать Кассандрой даже на полставки, не могу не отметить, как сегодня раскачивается лодка, в которой находится человечество. В Библии эту лодку называли Ноевым ковчегом. Ноев ковчег всё-таки вывел человечество из ситуации потопа, и пандемия — это очередной потоп. И мы непременно выйдем из этого потопа. В этом я солидарен с моими коллегами по Школе антропологии будущего Галиной Солдатовой и Софьей Сорокиной, с которыми мы готовили обзор антропологических последствий пандемии. При всех раздирающих и государство, и общество, и каждую личность конфликтах необходимо четко понимать, что жесткое свертывание перспектив — ключевой признак любого кризиса. Как только перспективы сворачиваются, как только мы чувствуем, что впереди стена, тут же возникают различные формы страхов — от депрессий до социальных истерий. Страхи начинают искать точки выхода и разные мишени. Конструкт «канализация эмоций» хорошо известен в психологии. Куда пойдет разрядка наших эмоций, кто из нас окажется в роли громоотвода для социальных, экономических и инфекционных молний? Об этих моментах нельзя не думать. Говорить о стабильности значит – заниматься вечной «маниловщиной».

Люмпены могут наброситься на средний класс

- Значит, все-таки кризис?

- Мы его пройдем. У мыслящих людей возникнет общее понимание, что из него можно выйти только совместными усилиями. Но вместе с тем, очевидно, что сегодня происходит резкое изменение и расщепление различных судеб, социальных групп, этносов и поведение политических игроков. Я предсказываю (хотя и много раз зарекался это делать), что велика вероятность особого для нашей страны кризиса, точнее особого поединка. Учитывая социально-психологический портрет российского общества это будет конфликт Уязвленных и Уязвимых. Люмпенизация не уходила из массового сознания, а люмпены всегда ищут тех, кто виноват. Они могут сегодня наброситься и на безответных, и на находящийся сегодня под экономическим ударом средний класс, и без того достаточно шаткий.

Люмпенизация не уходила из массового сознания, а люмпены всегда ищут тех, кто виноват. Они могут сегодня наброситься и на безответных

Фото: Виктор ГУСЕЙНОВ

Политики оказались в роли камикадзе

- А как же власть, которая должна этого не допустить?

- Сегодня лидеры многих стран оказались в незавидной ситуации. Они столкнулись с тяжелейшим выбором между Видимыми и Социальными жертвами. Между реальной гибелью людей (как бы героически не действовали медики) которую нам демонстрируют кривые графики безличной статистики смертности, и между разрушенными судьбами самых разных людей, в том числе предпринимателей, ипотечников, потерявших работу… Лица, принимающие решения, начинают рассуждать, что надо выбирать между сохранением экономики и борьбой с пандемией. Я хочу тем, кто так ставит вопрос, ответить как психолог: подобного рода риторика, обернутая в безличные характеристики, — это чудовищная политическая, социальная и психологическая ошибка. Речь идет не только об экономике: естественно, что она переживет кризис, как ты его ни называй — депрессия или рецессия. Речь о том, чтобы за экономикой надо видеть судьбы каждого человека. Наши лидеры оказались в роли потенциальных политических камикадзе.

- Почему?

- На Востоке есть такая форма казни, когда жертву привязывают к двум бегущим в разные стороны скакунам. В этой ситуации сегодня оказались и политики, и управленцы разных уровней. Если они начнут делать всё, чтобы, так или иначе, остановить пандемию, из их внимания, как правило, выпадают социальные жертвы — люди со сломанными судьбами. Если же они будут делать всё для спасения людей, которые лишаются работы, перспективы, смысла жизни, они будут вынуждены меньше фокусироваться на мерах, которые принимают против пандемии. Такова ситуация рисков для любого мэра, премьера, президента — для любого человека, который оказался перед этой моральной дилеммой при принятии политических решений в ситуации нового Всемирного потопа.

Выиграет наука или религия?

— Чьи позиции больше укрепятся после пандемии — науки или религии? Усилится вера в силу научного знания или испытания подтолкнут людей к вере?

— Сегодня существует уникальная смешанность науки и религии. Как бы мы ни пытались их разорвать, множество великих ученых придерживались религиозных воззрений, делая веру своей точкой опоры. Поэтому для меня куда важнее вопрос не о конкуренции между наукой и религией. Такая конкуренция бессмысленна, невозможна и исторически проигрышна. Сколько бы мы ни взлетали в космос, никогда слова о том, видели ли космонавты там Создателя или нет, не поколеблют чувства верующих. Так же точно любые рациональные факты никогда не подорвут веру, если она существует. Великие книги человечества — Библия, Тора, Коран — представляют собой, прежде всего, исторически упакованную этику, постулаты нравственности. В этом смысле проблема сегодня в ином. Сегодня и научное, и религиозное мировоззрение сталкиваются с вопросом, насколько та или иная картина мира исповедует, говоря языком Альберта Швейцера, благоговение перед жизнью. И от нового потопа спасают человечество те политические, научные и духовные лидеры, которые во главу угла ставят ценность личности и самой жизни. Когда сегодня раздаются призывы «Не собирайтесь в толпы, не ориентируйтесь на внешнюю обрядность, делайте всё, чтобы обряды не привели к угрозе для человеческой жизни», — это ценностный путь, который показывает, важна ли для вашей веры ценность личности, ценность каждого человека.

Великие книги человечества — Библия, Тора, Коран — представляют собой, прежде всего, исторически упакованную этику, постулаты нравственности

Фото: Николай ХИЖНЯК

Как поставить на место Большого Брата

— Как коронавирус повлияет на ситуацию с гражданскими свободами? С одной стороны власти, благодаря коронавирусу, отработали возможности контроля и наблюдения за гражданами. И есть соблазн применить эти технологии для борьбы с преступностью и контроля общественной жизни. С другой стороны очевидно - людей раздражает, что за ними наблюдает Большой Брат.

— Главное, чтобы ситуация кризиса не привела к усилению контроля каждого за каждым. Чтобы у нас не появилась страна, про которую в одном из детских советских фильмов звучала песенка: «И любит наш король одно-с — донос, донос, донос». И такой риск полного вторжения в личное пространство, нарушения персональной безопасности человека, действительно все время возникает. Я считаю, что страна тотального контроля по своей психологической сути является страной тотального стриптиза. Задумайтесь, перед каждым ли захочется раздеваться?

Cегодня мы четко должны понимать, что ограничение границ должно быть только временной мерой, средством для обеспечения ценности жизни человека, а не мотивом любой государственной политики

Фото: REUTERS

— Быстрое распространение коронавируса стало возможно благодаря феномену глобализма и открытости в современном мире: инфекцию разносили миллионы туристов - пассажиров десятков тысяч авиарейсов. Чтобы остановить пандемию страны пошли на закрытие границ, прекращение авиасообщения, отказ забирать из-за рубежа своих граждан. После окончания пандемии времена открытости вернуться? Или маятник качнется в обратную сторону - национальный приоритет, опора на собственные силы, контроль границ?

— Сегодня, я думаю, лидеры государств отчетливо понимают, что в ситуации, когда мы можем сказать «В начале была Сеть», любые тромбы в артерии общения человечества приведут к общечеловеческому инфаркту. Поэтому сегодня мы четко должны понимать, что ограничение границ должно быть только временной мерой, средством для обеспечения ценности жизни человека, а не мотивом любой государственной политики. Не дай бог, чтобы эти ограничения превратились во всеобщие сепаратистские самоизоляции. И мир опять был бы оказался разгорожен различного рода «железными стенами», стенами между личностями, семьями и странами. Такие настроения есть в современном мир, они произрастают на почве фундаментализма и ксенофобии. Надо понимать, что в замкнутых экологических нишах, в «закрытых обществах», развитие останавливается, и культура начинает двигаться по тупиковому пути архаики, варварства и уничтожения разнообразия.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Карьера при нефти на нуле: Что будет после того, как вас уволят

Известный HR-специалист - о том, кто потеряет работу в ближайшее время и какие отрасли, напротив, будут расти (подробности)