Хабаровские протесты и устройство России

Хабаровск, июль 2020 г. Участники митинга-протеста в поддержку губернатора Хабаровского края Сергея Фургала.

Фото: Борис КОКУРИН

Советские, а потом и российские учебники истории учили, что судьба страны решается в столице.

Советские вожди крепко выучили урок 1917 года. Поэтому Москва «снабжалась» по максимуму, другое дело, что этого максимума все равно на всех не хватало.

Но распад СССР начался не с Москвы, он стартовал с далеких окраин. Сначала в 1988-м заполыхал Нагорный Карабах, заволновался Казахстан, затем – встала на дыбы Грузия, а прибалтийские республики включились в «национально-освободительную» борьбу, когда все уже было решено.

Члены же Политбюро выглядывали в окно, видели мирную равнодушную Москву и возвращались к своей обычной бюрократической рутине. А потом эхо тектонических разломов, которые пошли по окраинам Советской империи, докатилось до столицы и здесь уже срезонировало, многократно усилившись, до катастрофы 1990-1991 года.

Путч августа 1991 года, бронетехника в центре Москвы.

Фото: GLOBAL LOOK PRESS

Российская власть, казалось, учла ошибки предшественников, и тридцать лет тщательно настраивала баланс регионов и федерального центра, стараясь без нужды не пережимать, но последовательно избавляясь от всего наследия начала 90-х.

Чтобы декриминализировать политическую систему, с начала «нулевых» губернаторские выборы начали брать под жесткий контроль Москвы. Но постепенно контроль стал таким жестким, что выборы превратились почти в формальность.

Чтобы укротить коррупцию в далеких провинциях, финансы так же были централизованы в федеральном Минфине. Трансфертная система лишила регионы всякой финансовой самостоятельности. Но коррупционных дел против региональных начальников стало многократно больше.

Социально-экономическое развитие регионов было детально расписано в десятках всевозможных федеральных программ, и нацпроектов…

Казалось, что все устроено как нельзя лучше. Все – под контролем. В стране – полный порядок. И за окном современных членов «политбюро» шумела сытая и богатая Москва. Горстка профессиональных смутьянов – не в счет.

Но 100 дней назад оказалось, что старая модель уже не работает.

В ответ на задержание губернатора Хабаровского края Сергея Фургала, обвиненного в организации двойного убийства, десятки тысяч хабаровчан вышли на улицы.

Несмотря на то, что термин «Майдан» у нас давно уже стал ругательным словом, невозможно было не заметить сходства причин двух протестов – достоинство. «Гiдность» по-украински.

Люди возмутились тем, что их человеческое, гражданское достоинство было властью попрано.

Два года назад они голосовали за Фургала из чистого протеста, просто против московского кандидата Шпорта. И Фургал – победил. Демонстративно жесткое задержание хабаровского губернатора было воспринято хабаровчанами как реванш Москвы за поражение на выборах и месть Фургалу.

Экс-губернатор Хабаровского края Сергей Фургал. Фото: пресс-служба

Эта логика оказалась сильнее даже предъявленных губернатору обвинений. Хотя обычно посадка любого большого начальника воспринимается нашим народом с единодушным энтузиазмом.

Но даже не беспрецедентно массовые для современной России протесты сделали в августе 2020 года Хабаровск самым важным российским городом.

Люди выходили на улицы неделю за неделей. И даже сегодня, спустя 100 дней после своего начала, на улице собралось более 500 человек. Для либеральной Москвы подобное число протестующих было бы значительным событием и темой для десятков публикаций. А применительно к Хабаровску это - «протесты закончились».

Нет. Протест не закончился. Он просто ушел с улиц. Протестный опыт накапливается в общественном организме, как радиация, и период его полураспада составляет долгие годы…

Это я к тому, что самой большой ошибкой федеральной власти было бы решить, что это был единичный эксцесс и его хронологию можно благополучно убрать в архив.

Антикризисная модель суперцентрализации была неизбежна после Катастрофы 1991 года, «парада суверенитетов» и войны в Чечне. Но сегодня выросло и стало взрослым совершенно новое постсоветское поколение, которое не переживало травму своих родителей.

Хабаровск, Сахалин, Иркутск, Архангельск, Вологда, Ставрополь – не могут ни экономически, ни политически, ни ментально быть «дальними окраинами» метрополии. Это и есть историческая Россия, это и есть «русская метрополия», сохранение и развитие которой объективно должно являться самым главным приоритетом для федеральной власти.

Лояльность и поддержка населения коренных русских областей – это главная опора системы. Выдаивание Советской властью России ради опережающего развития национальных окраин привело к лишь к тому, что и окраины не испытывали никакой благодарности Москве, и русские не испытывали никакого энтузиазма бесконечно оплачивать (в том числе кровью) советскую дружбу народов.

Хабаровск – это урок, который власть должна изучить и сделать из него правильные выводы. Судьба России не решается в ожиревшей Москве. Ее определяет бедная русская провинция, которая теперь отказывается безропотно играть роль внутренней колонии.